Мои подслушки. Молодежь всему нужно учить !
Остановка. Шахтеры ждут шахтного автобуса. Смена. По дороге едет гремяще-бронированная колонна, скажем так, братской любви. Танки, БТР, БРДМ, ГРАДы. Люди смотрят на проезжающую технику, кто с нескрываемой радостью, кто, угрюмо опустив голову или отвернувшись.
-Зарплату укропам повезли, - вздыхает один из шахтеров,- повезло!
Толпа недоуменно поворачивается к нему с немым вопросом.
-Вы чё, новости не смотрели, - удивляется мужик в ответ на вопросительные взгяды, - щас.
Достает смартфон, включает и зовет всех:
-Ну, вот читайте!
-Читай всем, - из толпы, - шо мы там увидим.
Шахтер читает новости о том, что украинские солдаты будут получать премию за подбитую технику и озвучивает суммы премии.
-…!...!!...!!!...?...!?..??!..!!!- звучит непереводимая на удобочитаемый разговорная речь, насыщенная достаточно интересными физиологическими аллегориями, смысловыми оборотами и художественными образами.
-Так это что ж, - восклицает молодой, лет двадцати паренек, - они нас и так утюжили, как хотели, а теперь им за это и премию…!!!...?!..!!! -продолжает он радовать фигурно-медицинскими изречениями.
-Да-а-а-а!- задумчиво тянет еще один, - теперь кто-то из них кредит отдаст. Тьху. Сплевывает. - А я, баран, под референдум набрался, контузию получил, а кредит с зарплаты все равно вымели, суки.
-Он в мехцех сколько битой техники приперли. Там, ежели по-ихнему считать, на пол-лимона будет, - сообщил кто-то, видимо из работников шахтного мехцеха.
Толпа загудела. Все обсуждали расценки, качество техники, технические характеристики. Спорили о правильности принятого решения. Звучали даже предложения или версии типа: «Ничё, щас и наши премию объявят». Разговор упрямо возвращался к оплате.
-Погоди, а ежели мы технику отремонтировали, - спросил опять тот же мужик, видимо работник шахтного мехцеха, - то за шо ж деньгу за неё платить, а? Это шож, они чуть гусеницу подобьют и все, полтыщи отвалилось, а мне ремонтируй за зарплату. Не, фигня какая-то. Пущай за ремонтированную не платять! Це ж кидок! Самонатуральный кидок! Они там филонить будут, нам в две смены оставайся, а им она скоко за это отвалят, не-е-е-е, так не пойдеть!-возмущался кругленький, как колобок, работник мехцеха.
- Правильно,- сказал пожилой мужчина, видимо работающий шахтер- пенсионер,- кидок, разбазаривание бюджета, и вообще, мужики, раз такой разводняк укры придумали ваша задача им подставу сделать.
-О, молодца, - хлопну его по плечу молодой шахтер, - мысля, есть?
- Есть, - так же спокойно и уверенно сказал шахтер- пенсионер, закуривая, - а вы им обломайте эту малину, да и все.
-Как?!!!! Давай, колись! Выдавай, мыслю на-гора!- подпрыгивал от нетерпения молодой.
-А вы в мехцехе всю технику перефоткайте, номера перепишите, да и слейте на их сайты, там, в СБУ, где они там эти новости пишут, он, на что там у тебя, - обратился он к зачинщику разговора со смартфоном, - он, на канал «1+1», чтобы в эфире показали. Мол, врут укры, так, мол, и так, не подбили, снова в строю. Фиг вам, а не премия.
-…!..!!...!!!- взвыл молодой, - красава, мужик! - снова хлопнул он по плечу шахтера-пенсионера. – От это мы им засунем, а! От это мы их уделаем!- радовался он. – Я как раз на ремонтных стою. Я им, козлам, назарабатываю, я их так опущу…(дальше звучала непереводимая на удобочитаемый разговорная речь, насыщенная достаточно интересными физиологическими аллегориями, смысловыми оборотами и художественными образами).
Старый шахтер, зачинщик разговора и еще пяток мужиков, сдержанно улыбаясь, медленно, с достоинством чуть отошли в сторонку от компании, готовящей свои телефоны для фотосъемки, лишь бросив, как бы на прощание, молодому:
-Эх, молодежь, всему вас учить надо!..
…Люблю я свой поселок. Возможно именно вот из-за таких сдержанных, мудрых и спокойных, которые с достоинством и усталой улыбкой учат уму-разуму молодежь. Не знаю. Просто люблю!
Мудрен вопрос. Пенсия наше все! Пенсионные мудрости. ч.3
-Колька, слышь, от скажи мени, - говорит Николай Петрович, провожая взглядом очередной БТР, промчавшийся от границы к городу,- а чого воны оце воювать завелысь. Я, так и не поняв з новостей. Говорят тут России нет, а воны она поехали. Кажуть, бандеры приехали, а на дороге снова русские казаки граблють. А ну, гони мне свою политику, бо устав уже от телевизионной. Давай, рассуждай уже, з чого почалы и колы цей бардак закончится.
-От ты даешь, я тебе шо, Ливитан, шоб сводки зачитывать,- разводит руками Николай Иванович,- з чего говоришь, всё почалось и чем закончиться. Да, мудрен вопрос. Ну, давай рассуждать, все равно делать нема чого. Помнишь, як твоя Маруська полкухни спалыла?
-Та, хай тоби грець, помню ту шкоду. От баба безмозгла. Поставила всё на печку, пошла воды набрать, прыйшла через дви годыны. Морда розпухша, обед сгорев, коленка розбыта. Пытаю, шо случилось? А она каже,- коррупция в сели велика. Я тогда так и не поняв, до чого тут коррупция до сгоревшей каши.
-Вот! То давай разбираться и по каше, и по коррупции, и до вийны дойдемо. Тогда шо було? Пошла твоя дочка Маруська до колодца воды набрать. Вроде по делу. Но тут едет на лисапете Варька з соседнего села. Остановилась поговорить. Варька каже: «Маруська, а что это у тебя варенье такое кислое, шо аж рота скрючует». Маруська, обижается, мол, чого це кислое. А Варька, ей,та мени Наташка казала, шо Маруська варенья наварила, есть не возможно, бо сахара пожадничала, та воно кислое, аж скулы вывертае. Маруська, обиделась и пошла до Наташки поругаться. Поругалась. Пошла до Катьки, шоб пожаловаться на Наташку. По пути перечипылась через бордюр, и забила коленку. Вспомнила, шо шото забула, но шо забула не помнит. Пошла назад, шоб вспомнить, шо забула. Встретила Галину Петривну. Перемыли кости соседям. Пошли до Наташки, шоб вернутся назад и вспомнить, шо ж забула Маруська. По дороге зашли к Валентине, бо у неё огурцы хороши вродыли. Посмотрели, попробовали. Валентина сказала, шо Наташка у неё рецепт Маруськиного варення просила, бо вкусное очень. Маруська решила вертаться мириться с Наташкой, бо неудобно вышло. Но одной стыдно до Наташки идти, пошли все. Помирились с Наташкой. Возле Наташкиного двора встретили Ирку и Антонину Васильевну. Поговорили. Поохали з коленки и вспомнили, що давно председатель коло бордюра траву не косыв и побелку для бордюра не дав. Пошли к сельсовету. По пути зашли до почтальонки Зинки, спросить за пенсию та зарплату. Сказали Зинке, шо идут за побелкой. Зинка взяла Елену Ивановну и Серафиму Андреевну, бо почта другый год не крашена. Пришли до сельсовета. Дверь подергали, давай митинг поднимать. Заподозрили председателя в коррупции, решили гнать взашей с такой работой. Вспомнили, шо суббота и выходной. Решили идти домой к председателю, бо уже все завелись и организм чего-то требует. Уже та побелка сиесекундный жизненно важный элемент, без которого перевозбужденное коллективное сознание не может вернуться в прежнее спокойное состояние. Уже или пан, или той клятый бордюр у побеленному виде. Пока шли, встретили Жорку, шо со смены ехал, погнали до дому, бо он выпивши. Нинка обрадовалась, шо бабы мужика пригнали, спросила куда идут. Узнала шо за побелкой, бросила все, пошла с бабами, бо если все идут, то значит так надо. Пришли к председателю, а он в садочке. Мед качает, шото успокоительное пчелам намугыкивает, бо очень это дело полюбляет. Весь в позитивном раскладе, бо иначе ж возле пчелы нельзя. А бабы-то заведенные. У них побелочно-бардюрный настрой, им те пчелы до улика. Людына в состоянии коллективного хаоса и псыхологичной нагрузки, це я тоби скажу, страшна сила. Подошли бабы сзади до председателя, як рявкнуть-де, побэлка, коррупционер проклятый! Председатель, такого вражеского нападения в выходной день без объявления войны не ожидал и уронил рамку в улик. Пчелы, як сама незащищенна часть цього процессу, воспитанные председателем исключительно на класично-симфоничном репертуаре, от неожиданного рева побелковыбивателей вошли в стресс, и пошли в бой. Бабы в визг. Потоптали председателю город, перевернули бак з медом та накрытый стил. Потом вся ця коллективна армагедонщина, выскочив з саду председателя и пробежав з визгом по селу, добежала до колодца, шо биля вашего двору. Все покусани, красни, взымылени, чешутся. Давай метаться в поисках, чем воды зачерпнуть и охладить места соприкосновения с любителями симфоний. А тут, бац, за колодцем стоить Маруськино ведро, шо вона забула. Маруська, руками взмахнула «наконец-то вспомнила, шо забула. Я ж, каже, за видром ходыла, чого я до председателя поперлась, у мене ж каша на печке стоить».
-От шо було, то було, - вытирает слезу Николай Петрович, - таке горе з тымы бабами. Пол села разгромылы.
-Яки мы делаем выводы? В результате псыхологичного воздействия на коллективне сознание в хаотичное передвижение по селу было вовлечено критичне количество особо опасной разрушающей силы, то есть баб. Село понесло серьезные потери. Председатель неделю был на больничном та залышився без городыны та баку меду. У Маруськи и Нинки сгорели каши свыням та кастрюли з борщем. У Валентины куры сожрали огурцы, бо бабы не закрыли калитку. Жорка напывся дома та перебыв посуду, пока Зинка бегала за побелкой. Почтальонки ключи от почты потеряли, а у Ирки томат сгорел разом з кастрюлей и попортил новый ремонт на кухне. А бордюр так и не побелили. Бо за цим армагедоном за нього вже нихто не вспомнил.
-Ага, не до побелки було. Колян, тьху на тебе, с твоей политикой, я так и не понял -то война зараз шо, опять через побелку чи через баб? В чем политика –то?
- Политика, Колян у тому,-сказал Николай Иванович многозначительно подняв указательный палец,-шо про Варьку из соседней деревни, которая сказала Маруське за кысле варення так нихто и не вспомнил.
Пятая колонна чи вставна челюсть? Пенсия наше все! Пенсионные мудрости.ч.2
-Колька, а шо оно такое «пятая колонна во власти»,-спрашивает Николай Петрович своего тезку и одногодку восьмидесятилетнего Николая Ивановича после изучения газеты.
-Ну, як тоби объяснить доступно,- задумывается Николай Иванович, -Вот у тебя вставна челюсть е?
-Ну, е. А при чёму тут пята колонна до моей челюсти?-удивляется Николай Петрович.
-От слухай. Твоя челюсть все время тебе шось натырае, мешает, бувае за неё шото попадает, она у тебя в самый неподходящий момент выпадает. Так?
-Та да, шо е то е.
-А если разобраться по существу глубины вопроса, то твоя вставна челюсть она вроде, как член всього организму, но чужеродный.Вроде как на организм працюет, но не хотя и со шкодой. От и пята колонна в государстве так. Вроде бы член организму, то есть государственной машины, а все со шкодой делает, на самом, что ни на есть, высоком, правительственном уровне.
-Ты дывы яке дывне. Вставна челюсть у власти, о дела…
Преступление и наказание.
Только налила чай. Звонок. Кума. Беру трубку.
-Привет, ты мне сегодня нужна не как кума, а как юрист.
-Так, кот за двери, мыши в пляс, ничего не меняется. Шо ты уже успела натворить с утра?
Слышу, тоже чай присербывает и спокойно так, после глотка:
- Да я тут нечаянно Путина убила? Шо будет?
Нормально утро начинается, да?!
-Так, главное, не паникуй и как следует, замети следы, - подыгрывая, отвечаю я,- в Россию, конечно, бежать не стоит, они тебе этого не простят. А вот в Украине, думаю, будет все тип-топ. Шото придумаем. Оформим явку с повинной. Суд присяжных оправдателей организуем. Это явная самооборона, в нашей-то ситуации. За превышение самообороны в рамках защиты личной безопасности, много не дадут. По крайней мере, не дрейф, выйдешь миллионером. За такое, думаю, вся Украина скинется. Ну, типа после оплата, так сказать, возмещение морально-материального, - смеюсь. Успокоила? И где это тебя так угораздило? Сосед перестал кабанов Симоненинами называть, перешел на других политиков? (у нас сосед, я об этом как-то рассказывала, всех своих кабанов Симонениным называет, в рамках борьбы с коммунизмом, так сказать).
- Вот ты смеешься, а мне хоть плачь, - грустит кума, - грююстно.
-Да не томи, давай кровавые факты, - требую я.
-Короче, сниться мне, что мы с тобой в каком-то большом зале. Высокие потолки, люстры хрустальные, ковры, красота неуписюемая, светло, как у Бога за пазухой. Совещание идёть. Речи там толкають. И мы с тобой так стоим возле стеночки, скромненько.
-То есть, я по соучастию пойду,- опешила я.
-Та не перебивай, слушай, там важно, - сердиться кума,- Стоим в толпе. Я стисняюсь дюже, бо ты красива-а-а, в костюме о том, черно-белом, в бусах, а я в халате и спортивках, бо з дачи ехала и с лисапетом. Мужик какой-то в белой чалме, типа индуса и в халате белом с вышивкой, а, ещё цепок золотой у него на шее огроменный, шото читает. Шо не пойму. Думаю, шо не по нашему, но умно так, грамотно. Заслушалась. Стою, рота раззявила, головою верчу, смотрю на красоту, думаю, к чему така красота сныться, наверное, к хорошему. Думаю, буду стоять тихо, шоб дольше у бомонде побыть, может шампанское, будут разносить, я у кино видела, на подносах. И тут смотрю, Путин стоить. Ручки сложил, головкой кивает, лицо умное такое, но рожа все равно противная. Думаю, щас подойду, как скажу ему всё за наше лето у подвале. Подхожу…
-И в челюсть, - не выдерживаю я, - нокаут.
-Да, помовчь вже,- свирепеет кума, - основное начинается. - Подхожу, смотрю, у него ширинка розстёгнута и оттуда выгядае причандалля. Маленьке таке, как у дитя, прямо отакусеньке, аж жалко стало. Мне аж неудобно. Така людына, а таке позорище международное, в смысле оголения. Подумала, мы ж люди культурные, воспитанные, он хоть и... ну, ты поняла, а все ж таки политик. Не хорошо, смеяться, думаю я. Шо ж робыть? Думаю, щас подойду и тихонько его заправлю у штаны.
-Кого?- почти кричу я.
-Причандалля, кого ж,- поясняет кума.
- Подхожу, дывлюсь, а у нього одно яичко. И таке, як воздушный шарик. Беленькое, тоненькое. Я думаю, може это оно його у штаны не пускает. Стою и думаю, значить, як незаметно його пальцем у штаны заправить, шоб международного скандалу не было. А ты мне як заорешь на ухо, то ли коли, то ли бый, шото таке. Я хлоп. Яичко, лоп. И он сдулся.
-Кто сдулся,- уже лежа на столе в куче слез и носовых платочков спрашиваю я,- кто?
-Путин. Вжикнув, и сдувся. Отак бззззззззззззззз! – просвистела кума в трубку,- Як воздушный шарик,-вздохнула она,- Тока штаны на ковре остались. Я так злякалась. Подскакиваю. А мой, зараза, бокс смотрит, и орет «бей его, мать твою, бей!». Отак мы Путина все вместе и завалили, - закончила кума рассказ, посёрбывая чай.
-По групповухе пойдем, - рыдаю я,- чую, по преднамеренному сговору лиц.
-Шо, больше дадуть?- грустит кума, - давай хочь одну камеру на всех просить, шоб веселее. Слушай, я в соннике ничего не нашла, ни про сдувся, ни про причандалля. Но болельщика свого, от греха подальше, на диван отправила спать. Бо где-то в голове мысль засела. Надо было либо замком из брюк зажимать, либо все же чем-то колоть…
И снова о лексическом.
Война продолжает вносить свои коррективы в лексикон моих сограждан. Я уже писала, что у нас в поселке послать на Путина, раз плюнуть.Появились и другие крылатые выражения. Вот, например, «как два ополченца об асфальт».Или «комендатура за тобой плачет». Или «не имей сто рублей, бо прийдут и отнимуть». Или «в Украину не ездить, век пенсии не видать». Слышала даже уникальное «не расстались с комсомолом, поседели молодыми». Спортивное «хто не скаче, той не на минному поле». Хозяйственное «не имей 100 друзей, а БТР в гараже и базуку под кроватью». Или вот, геополитическое «Велика Россия, а жрать до нас приехали»
А как задушевно теперь ругаются наши бабы. Вот некоторые части сельских разговоров.
-Шоб тебя опочленцы до самого пэкла гналы!
-Ага, шоб тебя тем ГРАДОМ три дня градыло!
***
-Не суй свое дуло куды не надо!
***
-Бабы, закройте рота, минометы глохнуть!
***
-Да у твого х…як у Путина пуй!
-Ты на чужой пуйок не роззявляй роток!
***
- Шо ото ты нарядылась, як оте казацьке опудало!
-На себе подывись, шо, гуманитаркы не хватило?!
***
-Ой, а шо ото у твого высить?
-Сабля!
-Фух, слава Богу, шо тока она.
***
-Шо ты така бледная, с тебя шо, все органы повынималы?
***
-Ты б свого кобеля поприжала, шоб он свое дуло на каждый БТР не розчехляв!
Разбирая крупинки жизни и боли.
Эта война заставила нас задуматься о многом. Сделать выбор. Многое переосмыслить. Иногда мне кажется, что мы посмотрели на мир другими глазами. Да, что на мир, мы по-другому стали смотреть на друзей и врагов, соседей и сослуживцев, знакомы и не знакомых. Мы по-другому стали смотреть на свою страну, на Украину. Одни стали её гражданами, другие…я не хочу сейчас о них. Не время. Хотя нет, не правильно. Надо.
Ведь у каждого из нас своя война и каждый написал свою автобиографию войны. Да и смотрели мы на войну по-разному. Кто разумом, кто глазами, кто нервами, кто сердцем, кто душой, кто сквозь слезы отчаянья и страха, кто сквозь слезы смеха и веры в будущее, а кто сквозь капли пота от сражений и побед. Мир разный. Он состоит из душ и сердец, мириадов нервных клеток и ощущений, принятых решений и брошенных на ветер слов. Поэтому на этой войне каждый думал о своем, делал свой выбор, переосмысливал свою жизнь, распахивал или закрывал для веры и любви свое сердце...
...Моя бабушка получала пенсию 52 рубля, отец с мамой развелся, когда мне было четыре года, алименты не платил. Так и жили, на пенсию бабушки и дедушки, мамину зарплату, да еще свое хозяйство, огород, малинник, виноградник, выборка угля. Я с детства ходила с бабушкой и дедушкой на сбойку и террикон выбирать уголь, которым мы топили печь. Зимой мы с детворой катались на санках с террикона, а летом, собирали на нем кусочки угля. Так многие жили на поселке. Так вот самая доступным продуктом питания у нас была пшенная каша. Пшено мы брали дешевое, и оно было сорным. Поэтому вечерами мы садились и под бабушкины рассказы о травах, сказки и басни, мои «почемучки», дедушкины рассказы о войне мы перебирали зернышки, отделяя полову и просо от зерна. А потом варили кашу. Душистую. Сладкую, с узваром из яблок и домашнего изюма. Соленую, с «вышкварками», так бабушка называла вытопленное сало. А потом, когда у нас появились соседи молдаване, мы варили мамалыгу, кашу с брынзой и луком.
Я была непоседливая, и мне не очень нравилось перебирать зерна, но меня завораживали бабушкины рассказы и я, как зачарованная, зачастую забывая о работе, сидела, разинув рот, катая пальчиком одну и туже просовинку, слушая ее певучий голос.
И когда на меня накатывало отчаяние, я всегда вспоминала эти вечера, запах проса, бабушкин голос её сказки и рассказы о травах, садилась и так же, как когда-то просо, по крупинкам перебирала свою жизнь, очищаясь и очищая…
…Я много думала о войне, разгребая черепки разбитого мира, сдувая с них пыль, в надежде сложить мозаику войны. Что-то получалось, что-то нет. Когда получалось, и складывалась картина, накатывало отчаянье. Видимое предательство, узоры заговоров и договоров, гримасничали с картин войны душа горло спазмами и делая воздух сухим и твердым, который похрустывал на зубах, как угольная пыль. И тогда, чтобы не потерять себя, я думала о мире. О моем маленьком мире, где цветут желтые лилии. О мире, где вызывают улыбку соседей, заглядывая к ним через забор огромные золотисто - оранжево-красные подсолнухи, выращенные моей дочерью. А еще о пушистом негодяе, уснувшем у меня на руках с умиленной мордой. И о даче, где мы с кумой сделали кусочек Прованса, высадив лаванду, розмарин, чабер, шалфей и лимонное сорго. Ведь у каждого, думала я, кто пошел воевать был такой мир. Может без лаванды и сорго, но с чем-то другим, не менее важным и приятным. Например, с улыбкой внука, морской волной, пойманной рыбой или даже пивом в гараже с друзьями тайком от жен, но был. Был же. Была работа, семья, друзья, отпуск. Почему же люди разрушили это? Почему кровь? Война? Предательство? Руины? И внук плачет от испуга, и к морю не пробраться, там войска и мины, и пиво купить не за что, и гаража то уже нет, разбит и…и только лилии, лаванда и шалфей вырастут, не смотря ни на что. Весной…
…Чтобы победить в этой войне, мы должны думать о мире. Скорбеть, стиснув зубы. Идти сквозь строй, так, чтобы враги прятали глаза от стыда и страха. Писать стихи, такие, чтобы жгли душу. Писать книги, такие, чтобы пробуждали сердце. Творить молитвы, такие, чтобы открывали небо. Жить миром, а не войной…
…Сейчас идет война на всех фронтах. Я давно пишу о том, что это не АТО, это война. Тонкая, жестокая, психологическая, современная, направленная не только на физическое убийство людей и разрушение городов, но и на уничтожение того сокровенного, что есть у человека, его души. Сколько тех, кто жив, но мертв?! Мертв предательством соседа и брата, разграблением дома своего близкого, ненавистью, взращенной в своем сердце, проклятьем, сорвавшимся с губ, руками, обагренными кровью ближнего.
Как утонченно разжигается война в наших сердцах, инсценировками, зарисовками, статьями и информацией. Нам показывают картинку из 10 полоумных бабок, 10 рашатвшников, актеров и русских наемников и пишут «весь Донбасс». И мы взрываемся негодованием, веря в то, что участие в этом мракобесии принимает многомиллионный когда-то, а сейчас многотысячный Донбасс. Нас накрывает волна, удушающая волна гнева. И вот мы, не замечая сбоя ритма сердца, ломая свой генный код, в котором прописано высочайшее умение любить и верить, занимаем места в рядах тех, кто кричал «распни его, распни» еще тогда, повторяя всю суть извечного вопроса и вызывая улыбку на губах тех, кто греет руки на очаге войны.
Война идет не только за нашу землю, территорию, двор, дом. Война идет за наши души. Распни его, распни! Не сам ли сатана в образе кремлевских ботов и гундяевских прихвостней, ведет с нами бой, толкая на ненависть, злобу, раздражение, тем самым подпитывая войну. И вот мы не видим предательства чиновников, зарабатывающих на войне, но мы готовы призвать убить свой народ, и готовы отказаться от своей земли. Мы готовы предать Родину. Почему?..
…А что такое Родина? Мы все любим свой дом. Психологи говорят у каждого должно быть личное пространство. У всех оно имеет разные границы. Вот так и у каждого из нас дом и любовь к нему имеют свои границы. У каждого разное восприятие границ его личной Родины.
У одного человека его мир, дом и Родина заканчиваются у дверей его квартиры. Там все уютно, слаженно, чисто. Он выходит за двери квартиры и там уже чужой, неприемлемый и неприятный для него мир, который он не замечает или считает агрессивным, или иногда улыбается ему, но так, проходя мимо, просто потому, что хорошее настроение. Это человек-квартира. Его Родина ограничивается стенами квартиры, и его патриотизм к ней, и любовь, и восприятие Родины ограничивается стенами его дома. Он не может понять, почему сорить на улице плохо. Ведь там не его дом, зачем в нем соблюдать уют.
А кто-то спешит на собрание улицы, участвует в субботнике, радуется перепачканным при посадке дерева в городском сквере брюкам, ругается с градоначальником, требует чистоты на улицах его города. Ведь это его мир. Он человек-город. Где ты, человек-страна?
Человек, видящий своим домом территорию от шахтных терриконов Донбасса до глубин Черного моря и высоких Карпатских гор?
Может только сейчас в этой войне мы увидели Украину, как дом, как страну, как свою территорию, как свой дом. Вот прямо раз, и рассмотрели все её трещинки, степи, горы, долины, леса, ручейки и реки. А ведь всё мое, родное!..
…Сейчас нам всем больно. Очень больно. Слишком много предательства и потерь, слез и горя. Сердце так болит, что оно закрыло глаза. А разум?! Разум он слабее сердца. Он слышит призывы, поддается на уговоры, провокации, видит навязанную картинку. Это плохо. Разум можно задобрить, напугать, купить, ублажить. На мир нужно смотреть сердцем.
Теплое мое, родное, живое и любимое мое сердце Украины. Я слышу, как оно неровно бьется, как вздрагивает от выстрелов, как кровоточит ранами потерь, оно покрыто гарью сожженных городов и шрамами могил, оно сжимается от страха за свой народ. Каждый из нас - это сердце нашей страны. И каждый из нас, выйдя на улицу, вздохнув полной грудью, должен дать ему шанс биться. И каждый из нас, должен открыть свое сердце и осознать, я человек – страна. И это у меня болит, где-то там, в районе души…
…Это все слова. Размышления. Это зернышки моих мыслей, которые я перебираю бессонными ночами. Как просо. Мысли налево, слезы направо. Просто потому что болит.
Болит Свердловском и расстрелянным шахтерским автобусом, болит Должанским котлом, Изваринским котлом, Зеленопольем, ИЛом, сбитым над Луганском, Луганском болит, его расстрелянными маршрутками и разбитыми домами, Лутугино, Счастьем, Новосветловкой, Донецком жжет под лопаткой, ДАПом сводит скулы и заставляет сглатывать колючий ком в горле, Горловкой душит горло и щиплет глаза, Иловайском, Дебальцево и Волновахой, Мариуполем сбивает дыхание и складывает от боли пополам. А еще болит Небесной Сотней Майдана и Небесной Тысячей Войны.
Все эти крупинки боли, прожигающей мне пальцы, я выбираю и выбираю из своих мыслей. Если будет одна боль, сердце не сможет биться ровно, в унисон с моей землей. Этого добивается враг. Я выбираю боль из своих мыслей. Моя земля спит под снегом, но ее сердце бьется. Я слышу его тук-тук-тук. Я буду биться вместе с ним…
…Ну, вот. Выговорилась. И теперь я знаю, что отвечу, выбрав последнюю крупинку боли из своей головы человеку-городу и человеку-дому, а может и человеку-кремлю на язвительный вопрос: «Зачем мы бьемся за Донбасс? Нужно бросить его, там дебилы и вата. Пусть живут, как хотят»:
-Донбасс, это не только люди, разные, люди. Это не «все вата», и не «все воюют». Если там все воюют, почему Россия пригнала туда столько своих солдат? Достаточно было бы многомиллионного населения Донбасса. Донбасс-это территория. И если граница оккупации будет на границе с Харьковом, то завтра будет пылать Харьковская область. Потом Сумская. Николаевская и Херсонская. Одесская. Запорожская. Что потом? Опять «зачем мы бьемся за (подставить нужную область)? Нужно бросить их, там вата. Пусть живут, как хотят»…Где остановятся русские войска?
Если сейчас ПРО и ПВО соседнего дружелюбия стоят вне зоны покрытия Харьковской, Днепропетровской и Запорожской областей, то при «отдать Донбасс» они установят ПРО на границе с Харьковской области и… И?
Я человек-страна. Мы - люди страны. Давайте смотреть на свои границы. Это наш дом. Как там толерантно-домоводчески, «если у вас на кухне завелись тараканы, это еще не значит, что кухня их». Так? Так!
Нам внушили, что это АТО. А это война. Нужно просто это осознать и все станет на свои места. Обстрел Мариуполя это доказал. Кто следующий?
Подменой врага и подменой понятий легко манипулировать. АТО и война разные вещи. Так кто наш враг? Граждане Украины, приживающие на территории Украины, оккупированной русскими войсками или оккупант, который напал на Украину? Для чего так яростно кремлевские боты разгоняют уровень ненависти к Донбассу? Может они понимают, что не могут его удержать?Может так нами легче управлять? Может нашими руками они хотят выиграть войну?
…Иногда полезно рассыпать свои мысли на стол и выбирать, выбирать, выбирать из них, то ли зерна, то ли мусор, то ли глупость, то ли боль. Просо, правда, сейчас чистое продают. Но это не важно. Важно, что голос бабушкин остался. Где-то в районе души. Дивись на світ скрізь сердце, - говорит он мне полтавским говорком...
... Меня часто обвиняют в том, что я защищаю Донбасс. Ватница! Ватная писателька! Лугандонка! Я останавливаюсь. Делаю вдох. Я родилась на Донбассе, это ли мой грех, спрашиваю я у неба? Небо молчит. А кроме него о грехе не дано судить никому из живущих на земле...