Дербент. Результаты выборов скорректировали вооруженная милиция и спецназ
11 октября в городе Дербенте Республики Дагестан состоялись выборы мэра. Или не состоялись. Пока не ясно. ЦИК России дал местной избирательной комиссии три дня, чтобы разобраться в этом вопросе. Хотя уже объявлено: победил действующий глава города Феликс Казиахмедов, за которого проголосовали 68% избирателей и которого, по мнению местных экспертов, поддерживало руководство республики. Вторым к финишу пришел бывший прокурор Дагестана и нынешний руководитель Сулейман-Стальского района Имам Яралиев — его главный оппонент, которому до выборов предсказывали победу за явным преимуществом и которого не очень любит президент республики. Партийный вопрос в этой схватке был последним, никто и не вспоминал, какие политические силы представляли соперники, важнее было — какие кланы, кто за действующую власть, а кто — против. Что и определило ту жуть, которую пережил Дербент в эти дни.
Уже 10 октября пошли тревожные сообщения: неизвестные вооруженные люди напали на съемочную группу РЕН ТВ* и отобрали камеру (нашлась после выборов), в парке на собственной взрывчатке подорвался неустановленный террорист; вспоминали о довыборных нарушениях — об отказах в регистрации кандидатов (судами они потом были признаны незаконными), о включении в состав избирательных комиссий родственников Казиахмедова. Говорили о том, что против Яралиева возбудили уголовное дело за несколько дней до голосования. А сотрудники дербентской милиции написали официальную жалобу министру Нургалиеву о том, что их заставляют досрочно голосовать за действующего мэра…
10 октября, поздний вечер, на въезде в Дербент со стороны Махачкалы — вооруженный пост. Милиционеры проверяют документы и осматривают подряд все машины. У них за спиной — люди в масках и камуфляже, их этиология неясна. Зато аргументы — АК-47, РПК, АК-47, «винторезы» и тому подобные мелочи — бросаются в глаза. Будто не на выборы едем, а в зону контртеррористической операции… Такие блокпосты — на всех въездах и выездах.
На стенах домов — предвыборные плакаты. Одни — за действующего мэра, с лозунгом «Для созидания Дербенту нужен мир», другие — за Имама Яралиева, «Дербент — святой и вечный город». Днем понимаешь: плакатами оклеен весь город — стены, заборы, даже задние стекла автомобилей…
…11 октября. С раннего утра в городе образовалось 36 скоплений большого количества людей — поскольку избирательных участков тоже 36. Люди стоят спрессованными толпами: что-то обсуждают, о чем-то спорят, впрочем, озлобления в речах и жестах нет, несмотря на разницу в политических предпочтениях.
Люди спрессованы на маленьких пятачках, потому что на входе в избирательные участки — как минимум 6—7 автоматчиков и несколько менее вооруженных сотрудников милиции, они запускают избирателей порциями. А люди все прибывают. Как выяснится позже, 13 избирательных участков так и не открылись. Объяснения такие: где-то якобы заминировано, куда-то не пришли члены избирательной комиссии… Желающие голосовать осаждают оставшиеся 23.
Избирательные участки № 24 и № 25. Утро. Около семисот человек. Многие пришли голосовать к пяти часам, но толку нет. Для того чтобы попасть внутрь, надо пройти своеобразный кордон — железные ворота с узенькой дверью, перед которой и за — все тот же ОМОН и непонятно какого ведомства спецназ. Давка невыносимая. Избиратели пытаются протиснуться, бойцы в масках пытаются их не впустить. У последних получается лучше — людей отталкивают, орут: «Пошел отсюда! Отойди, говорю!» Толкают прикладами «калаша». Крики, рев, плач.
Вместе с корреспондентами «АиФ» и «Независимой газеты» поднимаемся на балкон дома, к которому примыкают ворота. Во внутреннем дворе видим: бронированный грузовик, те же маски-шоу, милицию без «намордников», странных людей в штатском, которые всем раздают указания, вдалеке — еще один броневик.
Запускают по два-три человека с интервалом примерно десять минут. Вдруг в толпе у ворот раздается автоматная очередь. В воздух. Стреляет человек в маске. Видимо, для того, чтобы собравшиеся разошлись. Однако никто уходить не собирается. Постоянная ругань и стычки между силовиками и избирателями. Еще пара очередей ожидаемого эффекта также не оказали. Услышав: «Журналистов пропустите?» — люди расступаются, говоря вслед: «Напишите, напишите, что они тут вытворяют».
Пробиваемся к калитке, показываем удостоверения наблюдателей. Маски посылают на три буквы. Журналистские корочки — их тоже не устраивают. Сержант (без маски) сказал: «Возьмите разрешение в РОВД, может, пропустят тогда».
По дороге в отдел подумалось: какое отношение милиция имеет к выборам, почему разрешение нужно брать у людей в масках, если его уже выдала избирательная комиссия?
На самом деле именно РОВД и оказалось главной властью на выборах. В здание сначала тоже пройти не получалось. Дежурный никак не реагировал на любые слова, в итоге мы ему надоели — попросил подождать. Прошли. Вместо того чтобы дать разрешение, зачем-то повели на встречу с министром внутренних дел Дагестана Али Магомедовым.
Министр опровергал то, что мы видели сами, и пояснил: ситуация в Дербенте спокойная, выборы идут нормально, все под контролем. (Насчет последнего тезиса сомневаться не приходилось, как и по поводу того, кто осуществляет контроль за свободным волеизъявлением граждан.) По поводу взбунтовавшихся сотрудников, писавших петиции, сообщил, что никто никого голосовать досрочно и «правильно» не принуждал, а нескольких действительно уволили — так потому, что плохо работали. Количество спецназа министр объяснил просто: «На всякий случай». По поводу допуска на избирательный участок Магомедов сказал: «Нет проблем, сейчас дам вам сотрудника, и вы с ним пройдете».
Ожидая во дворе РОВД обещанного сотрудника, опять услышали выстрелы. «Да это тир у нас тут рядом», — заговорили милиционеры, как бы оправдываясь. Потом оказалось — не тир: стреляли на седьмом участке. Пуля отрекошетила от асфальта и попала одному из избирателей в ногу.
В городе вооруженного ОМОНа «на всякий случай» очень много. На всех участках, на центральных улицах, на въездах в город… Стрельба раздается примерно раз в полчаса. «На всякий случай» были вызваны чеченские спецподразделения, бойцы из Ульяновска и Тольятти. Их можно было отличить от дагестанского ОМОНа: местные были в масках, приезжие не скрывались. Вели себя одинаково — будто не на выборах, а на разгоне экстремистского марша.
…Наконец приехал сотрудник. Прилипшие к нам, еще на встрече с министром, три журналиста из таинственной «пресс-службы» объяснили лейтенанту, куда надо ехать, но он почему-то повез нас на другой участок — № 9. И зря — он оказался закрыт. А члены избирательной комиссии начали жаловаться: зашел ОМОН и просто вытолкал всех из помещения. Потом официально было объявлено: участок не работал… в связи с неявкой членов ИК.
Попросили лейтенанта сопроводить на участок № 24, тот удивился: «Зачем?» Объяснили: «Там не пускают людей голосовать и стреляют». Судя по всему, это в планы сопровождающих не входило, доехали до здания городской администрации и остановились намертво: «Пока не позвонит начальник». На офицера было жалко смотреть: «Ну, корреспондент, понимаешь, мне начальник угрозыска не говорил ничего об этом. Я ему позвонил, спросил. Через пару минут перезвонит, скажет все». Пара минут затянулась на сорок с лишним. Пришлось опять тащиться в РОВД. Но внутрь уже совсем не пустили — объявлен план «Крепость». Это означает, что горотдел перешел на осадное положение, к нему подтянулись две машины с ОМОНом.
…На участок № 24 все-таки попасть удалось. Пройдя калитку и броневик, увидели колонну-очередь по три человека, прижатую к гаражам — электорат. Омоновцы матерят пришедших голосовать, отталкивают прикладами, наставляют на них дула автоматов. Напоминало не выборы, а лагерь военнопленных. Журналиста «АиФ» постоянно ловили за фотосъемку и отводили к начальству. Начальство объясняло, мол, все в порядке, фотографировать можно. И — опять ловили. Спросил капитана ОМОНа: «Почему так медленно людей запускаете?» Ответил: чтобы все хорошо прошло, «беспорядка не хотим, все нормально идет, люди голосуют».
У стоявших за забором избирателей мнение было иным: «Они же специально тянут, чтобы все не успели проголосовать». И действительно, после окончания выборов в 20.00, когда участки были закрыты, начали составлять списки не успевших проголосовать. К половине десятого в избирательном штабе кандидата Яралиева появились данные: не смогли проголосовать 2000 человек. И списки эти пополнялись в течение ночи.
Пошли в ближайшее кафе. И там ощутили на себе дагестанское гостеприимство: ребята из-за соседнего столика подсели тут же: «Журналисты? Нет, вы это видели? Беспредел! Никогда такого тут не было». Тут же настойчиво попросили стать кунаками. Кунак — гость, которому надо помогать, которого надо накормить и дать место для сна. Жаль, пришлось отказаться, хотя один из парней — Саид — уже названивал жене на предмет ужина. В итоге — подбросили до штаба Яралиева.
Главный соперник действующего мэра как раз выступал: говорил о грубейших нарушениях. Фальсификации, вбросы бюллетеней, давление на членов избирательных комиссий, немотивированное закрытие участков; люди, голосующие за Казиахмедова, проходили по специальным пропускам, и им давали возможность бросить бюллетень первыми. Также появилась информация о похищении дочери председателя избирательного участка, фамилию не называли: потому что здесь это — тяжкое оскорбление: забрать незамужнюю девушку в чужой дом…
…В СМИ появилась информация, что председатель другого избирательного участка — Мурад Мурадов — был похищен. Официальная версия ЦИК РФ была такова: человек просто почему-то не вышел на работу…
Мне удалось встретиться с Мурадовым. Он рассказал, вытирая испарину и тщательно подбирая слова, чтобы не произнести лишнего, особенно фамилии: еще неделю назад к нему подходили неизвестные с «просьбой» выборы саботировать. Мурадов проигнорировал угрозы. 11-го утром он был задержан сотрудниками милиции, которые привели его в райотдел. Мурадова обвинили в подтасовке бюллетеней. Избили. Фамилии тех, кто задерживал и бил, не назвал — боится. А то, что избили… Лицо — в шишках и синяках. Потом его отвели в прокуратуру, где и продержали весь день, лишь вечером отпустив.
Остальные говорить боятся: никто не хочет, чтобы его тело с простреленной головой нашли где-нибудь в горах — скажут потом, что ваххабиты убили…
…Митинг сторонников Яралиева был назначен на следующий день. Уже утром 12-го центр Дербента был перекрыт: военные грузовики поставили поперек улиц. Везде — вооруженный «тяжелый» ОМОН, заметил несколько бэтээров. Митинг все-таки состоялся, собралось около четырех тысяч человек. Слава богу, все обошлось без стрельбы. Видимо, сработал лозунг Казиахмедова: «Для созидания Дербенту нужен мир».
*Местные жители опознали в нападавших охранников начальника порта Абусуфьяна Хархарова. — Прим. ред.
P.S. 13 октября городской суд Дербента принял решение «приостановить действия по оспариваемым решениям участковых избирательных комиссий», в связи с заявлениями в суд о признании выборов недействительными.
Ростислав Богушевский
Москва — Махачкала — Дербент
https://novgaz.ru/data/2009/114/15.html