Третья кавказская?
Третья Кавказская? Убийство одного из самых авторитетных в Дагестане шейхов — Саида Афанди Чиркейского — породило массу конспиративных теорий и страхов. И один из них кажется вполне реальным — новая война с участием федеральных сил. The New Times обратился за комментариями к людям, которые в силу профессиональных интересов находятся в гуще событий
Похороны шейха Саида Афанди Чиркейского 28 августа в селении Чиркей, по разным данным, собрали от нескольких десятков тысяч до 150 тыс. человек
Светлана Анохина,
независимый журналист, Махачкала:
О 30-летней Аминат Курбановой, в прошлой жизни — Алле Сапрыкиной, которая с поясом шахида вошла в дом шейха, сейчас здесь говорят все. Я встречалась с людьми, которые ее знали, работали вместе с ней в Республиканском русском драматическом театре им. Горького в Махачкале. О ней рассказывают: перфекционистка, отличница, и в школе, и в институте. Упертая. Сценой она увлеклась еще во время учебы на актерском отделении факультета культуры Дагестанского университета — играла в дипломном спектакле, поставленном по испанской пьесе Хосе Алонсо де Сантоса «Отправиться к маврам». Играла бесшабашную, непутевую женщину, брошенную друзьями, которых она в прошлом поддерживала. В начале 2000-х годов она поступила в Русский театр в Махачкале. Что же касается ее личной жизни, то люди, которые с ней учились и работали, кроме ее первого мужа Марата Курбанова, о других ее замужествах, о которых сейчас сообщают спецслужбы* * По распространенной в прессе информации, у Аминат Курбановой было четверо мужей, трое из них убиты в ходе спецопераций. , ничего не знают. Так что, может быть, это «утка». Марат Курбанов тоже был артистом, но играл в лакском театре, который находится в том же помещении, что и Русский театр. Я всегда считала, что актерское отделение, знакомство с мировой культурой — это прививка от мракобесия и фанатизма. Оказалось, что это не так. На моих глазах ушла в религию моя коллега-журналистка, которая когда-то красила ногти черным лаком, тусовалась с сатанистами, потом влюбилась и ушла в салафизм. Сейчас она ходит в хиджабе, ездит на хадж, к счастью, пока еще не взрывается. Так же ушла в религию и сокурсница Амины Диана по прозвищу Покемон. Почему сама Аминат ушла в религию — неизвестно. Мне рассказывали, что около четырех лет назад она написала заявление об уходе и уволилась из театра. Я спрашивала у ее сокурсников и коллег: «Вы верите, что Аминат пошла взрываться?» (то есть стала шахидкой. — The New Times). Одни говорят «да», другие — «нет».
Есть и третья версия: после убийства ее первого мужа вроде бы к ней пришли фээсбэшники и предложили, чтобы она спряталась на какое-то время. Потом ее объявили в розыск, развесили фотографии и она как бы перешла на нелегальное положение, поэтому-де у нее не было другого выхода, как стать шахидкой. Я в эту версию не верю, потому что наши салафиты чуть что — тут же обращаются в правозащитные организации или к журналистам. Единственный способ выпутаться из ситуации, когда ФСБ тебя прижимает к ногтю, — предать эту историю гласности.
Те, кто видел Аминат после гибели ее первого мужа, рассказывают, что она ходила в черном хиджабе и перчатках. Так одеваются последовательницы радикального салафизма. Людей, которые пришли выразить ей соболезнования, она встречала сухо: «Я понимаю, зачем вы пришли — на меня поглазеть». Говорят, что у нее есть дочь от первого брака…
С 2000 года я наблюдаю, как в Дагестане нарастает эскалация религиозного безумия. Я это ощущаю и по газетам. Замечательная газета «Черновик», которую мы делали как свободную площадку для разных мнений, сейчас по сути превратилась в рупор подполья.
Что касается погибшего шейха Саида Афанди Чиркейского, то могу сказать, что его мюриды (последователи) его обожествляли. Они пили воду после его омовения. Они рассказывали, что он по ночам летает в Мекку на крылатом коне.
Войны в Дагестане хотят многие. Считается, что война может быть выгодна федералам, которые много зарабатывают на зачистках, войны могут хотеть люди, которые борются за установление Имарата Кавказ. Война в Дагестане многим выгодна.
Почему я не уезжаю, ведь я русская? У меня старенькие родители, и я не могу их оставить. Я русская, но замужем за аварцем. В этом городе жили пять поколений моих предков. Меня иногда охватывает злость: почему я должна отсюда уезжать? Но предчувствие войны висит в воздухе. И с этим приходится жить…
Исрапил Шавхалов,
главный редактор Первого кавказского независимого журнала «Дош», Грозный:
Я на днях вернулся из Дагестана. Ситуация там стопроцентно напоминает ту, которая была в Чечне в 1994 году, перед вводом российских войск в республику. Многие там думают о том, как бы быстрее уехать, увезти детей. Многие говорят, что в октябре–ноябре начнется война, ждут, что в Дагестан войдут федеральные войска: гражданская война там идет уже давно. И это стало уже частью обыденной жизни: на одной улице идет спецоперация — люди в камуфляже, стрельба. На другой — играют свадьбу. То же самое я видел перед началом первой чеченской войны в Грозном. В Дагестане я спрашивал людей: «Почему вы так уверены, что будет война?» Они отвечали: «Война уже идет. Убивают милиционеров и сотрудников спецслужб, а они убивают и насилуют тех, кого подозревают в причастности к так называемому ваххабистскому подполью». Люди говорят, что милиционеры похищают невиновных, и многие, опасаясь, что их постигнет участь соседей, бегут в лес. Молодые люди боятся ходить в мечеть, потому что там работают сотрудники спецслужб, которые, как здесь уверены, берут на заметку всех, кто приходит молиться.
Говорят, что шейх Саид Афанди Чиркейский, которого взорвала террористка-смертница, благословил Путина на новый срок. Его в Дагестане считают близким к власти человеком. У него очень много сторонников — более 50 тыс. мюридов. Шейх всегда выступал против насилия, против войны, против радикального ислама. Он был одним из авторитетных и уважаемых лидеров на Северном Кавказе. На его похоронах собралось несколько десятков тысяч человек. Когда я расспрашивал про смертницу, которая взорвалась в доме шейха, местные удивлялись: как ей удалось совершить этот теракт? Ведь она уже была в разработке правоохранителей. (По информации The New Times, фотография Аминат Курбановой была вывешена на доске «Их разыскивает полиция».) В Дагестане не доверяют спецслужбам и считают, что они могли использовать Курбанову в своих целях. Известно, что шейх Саид Афанди Чиркейский почти добился примирения между сторонниками тарикатского (суфийского) и салафитского течений в исламе. Теперь говорят, что мирный процесс будет сорван: «Его убили, чтобы развязать войну».
Светлана Исаева,
правозащитник, глава организации «Матери Дагестана за права человека», Махачкала:
То, что у нас здесь происходит, можно охарактеризовать одним словом — катастрофа: сын принимает участие в убийстве отца — сотрудника правоохранительных органов, террористка-смертница взрывает себя в доме уважаемого в республике человека!
Я не знаю, откуда берутся эти шахидки. Кто-то говорит, что это протест против того беспредела, который творят в Дагестане люди в погонах. Я отслеживаю ситуацию с похищениями и убийствами людей в Дагестане с 2007 года и могу сказать, что случаи насилия не уменьшаются: только за шесть месяцев этого года нам известно о 50 похищениях. Десять из этих похищенных были найдены в ИВС и СИЗО, и они под пытками дали нужные показания. Кто-то был найден сожженным в машине, а милиционеры объявили, что погибшие подорвались на взрывчатке. Я знаю один случай, когда парень-таксист выехал на работу, два дня его не могли найти. На третий день его нашли сгоревшим в собственном автомобиле. И это была месть сотрудников правоохранительных органов за убийство одного из них. Впрочем, людей, как правило, похищают «неустановленные лица в камуфляже». Мы не можем сказать, из каких они структур — они не представляются: в масках и камуфляже.
15 декабря 2010 г. Шейх Саид Афанди на съезде народов Дагестана
Григорий Шведов,
главный редактор портала «Кавказский Узел», Москва
Это общий тренд для региона в целом — создание таких общественных паравоенных образований. Конечно, сразу вспоминаем выступление губернатора Ткачева о казачьих бригадах. Конечно, Ткачев здесь следовал примеру Чечни, то есть кадыровских военных образований. Но само заявление о создании таких групп в Дагестане — уже, кстати, не первое — имеет и глубокую подоплеку. Глубокая подоплека заключается в том, что власть понимает, насколько она уязвима. Власть строится на принципе подавления всего независимого. Все независимое должно быть интегрировано во власть. Например, уже более года по всему Северному Кавказу под крышы разных администраций активно затаскивают влиятельных блогеров, рассчитывая через них влиять на виртуальную общественность. Но запугивание, как и покупка, эффективны, если те, кого давят, понимают, что власть является основным источником насилия. А если есть успешный конкурент и опасность исходит не только от власти, а, например от мафии или, в нашем случае, виртуально существующих, но тем не менее действующих в офлайне шариатских судов? И они не только приговаривают к смерти, но и исполняют эти приговоры. Власть не может предоставить безопасность даже тем, кого она вербует. На Кавказе уже давно идет гражданская война, и в Дагестане, в частности, уже давно опробована тактика расстрела не только чиновников, но и членов их семей. Поэтому эти отряды самообороны, по идее, призваны показать тем, кого власть собирается интегрировать внутрь себя, что она сможет их защитить. Хотя по факту это, конечно, не самооборона, а самонападение должно быть — такие отряды эффективны только в случае превентивных действий. Но еще неизвестно, на чьей стороне эти вооруженные сельчане выступят на новом витке конфликта. Например, после появления религиозного лидера подполья, нового «имама Шамиля».
Во всех северокавказских республиках официальный ислам генерировал «списки ваххабитов» — людей, о которых было известно лишь то, что они несколько иначе молятся и следуют несколько иным канонам, — и людей этих задерживали, пытали, похищали, убивали
председатель Исламского комитета России:
«Это уже опробованная технология»
Кавказ всегда был лабораторией российской политики. Перевыборы Ельцина в 1996 году — следом Хасавюрт* * В августе 1996 г. в этом городе тогда глава Совета безопасности РФ генерал Александр Лебедь и президент Ичкерии Аслан Масхадов подписали соглашение, которое положило конец первой чеченской войне. . Приход Путина — начало второй чеченской войны. Изменение порядка назначения губернаторов — после Беслана. И главная забота власти сегодня, во-первых, расколоть северокавказское общество, противопоставить салафитов и суфиев. Напомню, что убитый шейх был сторонником диалога и примирения между ними. А вторая задача — оторвать северокавказскую оппозицию от общероссийской. В связи с этим был убит Камалов, главный редактор оппозиционной газеты «Черновик» — он был значимой фигурой для Дагестана и одновременно имел выход на московский либеральный протест. А когда устраняется фигура такого калибра, то заранее предполагается, что на это место встанут личности, которые будут осуществлять прописанный силовиками сценарий. Это уже отработанная, опробованная технология.
Материал подготовили Зоя Светова и Дмитрий Ткачев