МОЯ ДОНБАССКАЯ УТОПИЯ. Во имя мира!
Я хотела этой главой закончить книгу, а книгу, закончить, после АТО. Как и многие живущие здесь я верила, что это антитеррористическая операция и наши военные быстро усмирят немногочисленных бандитов.
Никогда не видевшая войны, обычная женщина из глубокой провинции, я представляла антитеррористическую операцию исключительно по кадрам художественных фильмов, спецназ, спецсредства, и вот, уже плохие ребята стоят в приятной, спортивной позе «руки за голову, ноги на ширине плеч».
То, что это война и террористы явно не местные, мы, жители приграничья, поняли после обстрела нас ГРАДАМи соседним государством и установки порядков новой властью, которая советовала не заходить за поребрик.
С первого дня войны, с первых митингов, организованных коммунистами и городской властью, с первых дней захвата СБУ я анализировала ситуацию, вскрывала проблемы, ныряла в омут боли и страданий человеческих душ.
«Почему» рвалось из моего сердца, «за что» выливалось слезами, «для чего» холодило душу. Я прожила АТО и войну, предательства и разочарования, восхищения и открытия. И эта повесть не строки, слова и истории, а шрамы, покрывшие мое сердце.
И всё же я хотела книгу закончить мечтой, наивной, как девичьи размышления, похожие на искрящееся ромашковое поле.
«Когда-нибудь после войны»,-блаженно улыбаясь, говорили мы. Возможно, это была защитная реакция на события, своеобразное якорение самой жизни. Знаете, это, как зацепится за кусок скалы «кошкой» и ползти верх к солнцу.
Война не заканчивается, но, я думаю, что я имею право мечтать сейчас. Это мое право. Возможно, единственное, которое ещё не успели ограничить.
Я мечтала, как однажды включатся украинские каналы и, мы поймем, что всё закончилось. Я думала, как мы обнимемся, рассмеёмся и заплачем, не слезами, а комьями страха, запекшегося внутри нас.
А потом, сматывая в клубок нити усталости, я допишу последнюю главу, поставлю точку, погашу свет в подвале, беспрерывно горящий с первого дня обстрела и лягу спать с твердой уверенностью в завтра.
Почему я решила написать эту главу сейчас, в ноябре 2014 года, когда об освобождении Луганщины даже не может быть и речи, мою землю рвут гусеницы боевых машин, а страна замерла в предчувствии масштабности удушающей любви русского мира?
Возможно, просто перестало хватать надежды, света и будущего. Вот, я поймала мысль. Не только мне, нам всем перестало хватать будущего. И я решила мечтать сейчас, именно сейчас, чтобы создать, нафантазировать себе прекрасную утопию без войны.
Почему «утопия», спросите вы. Всё просто, каждая война начинается с желания изменить мир, отвоевать территорию и построить идеальное, самое лучшее государство.
Каждый мечтал о своём идеальном мире и пошел воевать за него.
Вот только на Майдане в Украине мечтатели умирали за развитие всей страны, а здесь на Донбассе за мещанское обогащение меленького её кусочка.
И если я волей судьбы оказалась втянутой в это геополитическое безумство, то, почему я не имею права на собственную счастливую страну. На свою собственную Утопию.
О прекрасном будущем Донбасса я мечтаю давно и даже не я, а мы. Сначала это были мы с мужем, потом наши друзья, которым мы ради шутки рассказали о своих безумных идеях, потом …потом, я рассказывала об утопии на допросах, глядя в лицо врагу, который вдруг останавливал свою ненависть и удивленно говорил «ты ненормальная, как можно так любить свою землю», и начинал расспрашивать, как же можно это построить, и уже жил моей мечтой.
Мой муж смеётся, что я степной вампир и когда кому-то рассказываю свои мысли, энергетически кусаю, обращая в свою веру.
Поэтому, гори ЛэНэРа синим пламенем, я буду мечтать, допишу главу, напишу «конец», закрою глаза, а вдруг...
… Я всегда любила свою землю. Это какое-то особое чувство любить землю, слышать её боль, дрожь, дыхание, силу, видеть, как она просыпается весной, расцветает летом, одаривает плодами осенью, нежится во сне зимой.
Друзья называют меня «степной маньячкой». Я вечно таскаю их за собой по каким-то неизведанным местам, урочищам, скалам, балкам, речушкам и родничкам. Воркую, нет, колдую над травами, собирая их в купажи, погружаясь в мир запахов и вкусов.
Я собираю необычные истории, связанные с Провальско-Медвежанским кряжем, ревностно спорю, доказывая теорию существования целебной энергии земли, бьющей, словно родник из антрацитовых разломов, таскаю домой камушки, глину, прутики, пересаживаю кустики, фотографирую травы.
Я люблю землю. Я люблю её весеннее нетерпение, летнюю бесшабашность осеннее увядание и зимний покой. Ну, что, что может быть прекраснее, когда она просыпается, умывается ручейками, стряхивает с себя остатки старой зимней одежды и…вот, уже споря и толкаясь, тянутся к свету её первенцы подснежники, изгибаются грациозные ландыши и важно отдают честь пролетающему клину серых цапель дикие ирисы.
А лето?! Лето, когда земля становится похожей на озорную цыганку, танцующую свой огненный танец у степного костра, разноцветную, увешанную малиново-черничными бусами, расшитую стеклярусом смородины, разбросанным по пышным юбкам разнотравья.
Ах, остановите меня в моем безумии, иначе я не смогу рассказать о другой земле, труженице, кормилице, уставшей и заботливой, как любая селянка, идущая с поля.
Присмотритесь к женщине, что несёт урожай, собранный на своем кусочке земли, как светится её лицо, как она гордится своими огурчиками, помидорками, ревностно поглядывая на соседские грядки, как она гладит землю и разговаривает с ней, наклоняясь, выпалывая сорняки. А?! То-то же, вот она, красота земли. Вот оно единение женщин. Наша миссия на земле отдавать себя, тепло, любовь, мудрость, дарить миру уют и покой. Такая же миссия и у земли. Вот она и отдает, урожаи, воды, реки, нефть, газ, уголь…а мы берем, берем, берем. И так привыкаем брать, что не видим дающего, не благодарим за заботу, мы становимся примитивными потребителями, похожими на ребенка переростка, который не может оторваться от уже истощенной материнской груди.
Мы так уверены в неисчерпаемости земного богатства, что берем разухабисто, с размахом снимаем сливки, бросая под ноги менее пригодное.
Мы бездушные, безумные потребители своего мира, занимаем территории, бьемся за ископаемые, уничтожаем одни земли, чтобы захватить другие, отравляем воду, чтобы снова захватить территории с водой, которую мы отравим и уйдем дальше. Именно из-за желания потребить начинаются войны.
Почему мы берём масштабно и бездумно, истязая свою землю? Почему чтобы добыть или построить не используются взаимодополняющие проекты-сателлиты? Ответ прост- мы не любим землю и не живем в гармонии с ней.
У нас нет ответственности и культуры использования ресурсов, и уважения к земле. Развиваясь и строя города, мы идем по земле, разрушая её как черная дыра.
Но не будем усугубляться, и уходить далеко от дома. Вернёмся к Донбассу.
Для всех Донбасс-это шахты. Никто и не вспомнит, что это ещё и конезаводы, сады или степи.
Уголь! А ещё металлургия, потому, что шахты и электроэнергия, потому, что шахты. А ведь Донбасс- это фактически мир над миром.
Шахты. Огромная, уникальная, универсальная, подземная система, где есть коммуникации, устойчивый микроклимат, вода, подведенная туда электроэнергия и…огромные территории выработок, раскинувшиеся на разной глубине, на сотни километров, иногда соединяющих города и страны.
Да, у нас, вот по выработкам, можно путешествовать из города в город и даже дойти до Гуково. Пласт –то один.
Когда-то давно я задумалась, почему мы не используем ресурс шахт на полную мощность. В угольном предприятии мы видим только уголь, а дальше…Что дальше, когда он заканчивается? Дальше, взяв всё, что мы хотели и, видя нерентабельность предприятия, мы бросаем его.
И тогда, умирают города, растет безработица, от безысходности и деградации люди становятся наркоманами. Алкоголизм, опустошенность, безволие, бездушие. Может так создается армия войны?
В 90-х много предприятий было закрыто по причине их нерентабельности, тупости чиновников, не желания вкладывать, думать и видеть перспективы.
Тысячи людей почти одновременно лишились работы и надежды на будущее. Тот, кто нашёл в себе силы уехал, но много оказалось и тех, кто не смог этого сделать.
Так многолюдные города и посёлки превратились в призраки. В них нет водопровода и канализации, а вместо плодовых деревьев здесь сеют коноплю и мак. Люди влачат нищенскую жизнь, взращивая ненависть к живым городам и живущим в них олигархам. А с их достатком, любой, у кого есть машина и деньги становится в их глазах нуворишем.
Когда-то мы с мужем задумались, почему шахты затапливают и бросают, почему эти предприятия не развиваются дальше добычи угля?
Мы начали размышлять, просчитывать, читать, думать. Так возникла наша утопия. Подземно-политическая утопия или идеальный мир Донбасса.
Политическая утопия.
А вы задумывались, почему мы доверяем управление городом политикам? Не экономистам, управленцам, а политикам. Зачем? Я так и не поняла этого.
Политик не является самостоятельной фигурой, и, управляя городом, он становится своеобразным насосом, откачивая средства громады в пользу своей политической силы.
Городом должен заниматься менеджер- управленец. Город-это дом. От четко слаженной работы, создания гармоничной финансовой структуры, желания управленца наполнить бюджет, зависит благополучие города и горожан.
Неужели мы не хотим видеть свой дом красивым, а семью обеспеченной? Хотим! Так в чем же дело?! Почему развитие и управление городов не доверить профессионалам без политических амбиций.
Мне кажется, партийными граблями мы взрыхляем поле войны. Политики меняют окраску, продаются, торгуются, дерутся за портфели. Они выполняют команды своих хозяев часто в ущерб людей. Фу, мерзкое зрелище.
А есть ли в Украине политики? Не знаю. Есть выходцы из 90-х, скупившие за бесценок предприятия и ставшие миллионерами, есть их обслуга, голосующая по взмаху ресниц хозяина, есть выходцы из КПСС, которые умеют только красть и клянчить. Нужны ли нам политики? Чем они управляют, своим бизнесом или страной? Или страна для них бизнес-поле? Политикам подчиняются все государственные структуры, которые обеспечивают их комфорт за счет громад, да и охраняют политиков от представителей тех самых громад. Нужно ли это нам?А есть ли в Украине управленцы? Не видела. Пока везде только одна политика.
А давайте представим себе город, где мэра не выбирают только из-за того, что он принадлежит новомодной партийной структуре, раздает гречку и обезображивает лицо города рекламой, а принимают на работу по контракту, как эффективного управленца, заключив договор о сотрудничестве.
Не надо выборов. Не надо гречки. Не надо переводить деревья на рекламу. Не плохая экономия, межу прочим. Достаточно нам выборов в ВРУ.
И так об эффективном менеджменте города. Пофантазируем?! Петро К., предлагающий свою кандидатуру на пост управленца городом С. предлагает свою программу развития громады. Например, создать шест коммунальных предприятий за 1 год 3000 рабочих мест, пополнив таким образом казну города на 1 млн.грн., расписывая схему работы предприятия от пункта финансирования и построения до пункта сбыта и реализации продукции, включая социально-экологические гарантии громады.
Роман О., так же предлагающий свою кандидатуру на пост управленца городом С. , так же предлагает свою программу развития громады. Например, построить для горожан парк с каруселями для отдыха горожан.
Представители громады, именуемые общественный совет города, рассматривают программы соискателей и выносят вердикт: «А вот этот нам подходит». И громада заключает контракт с соискателем на должность менеджера-управленца города С., с назначением средней заработной платы по городу, плюс 10 % от суммы дополнительных средств, поступивших в бюджет города, в связи с выполнением его программы развития громады.
Чем больше растет доход города, тем больше з/п мэра. И даже, если он станет миллионером, то вполне заслуженно, я вам скажу. И таких, именно таких, выдвигать кандидатами в нардепы.
В случае невыполнения программы, контракт с управленцем может быть расторгнут. В случае, нанесения ущерба громаде действиями или бездействие чиновника, выносится запрет на участие в конкурсах соискателей сроком на 5 лет.
Наши города (я описываю маленькие шахтерские города Луганщины) не имеют развитых коммунальных предприятий, а к созданию их никто и не стремится.
Наши бюджеты, это бюджеты проедания и дотаций. Ни один городской чиновник не заинтересован развивать свои коммунальные предприятия, чтобы уйти из дотационного поля государственного бюджета Украины. Управленцы спокойно берут из бюджета, ноют о нехватке ими же украденных средств, и всё. Зачастую, маленькие города Донбасса привязаны к одному градообразующему предприятию, в данном случае, шахте, в случае закрытия которого, город обречен.
А город должен расти, развиваться, создавать рабочие места и не только в шахте. Столько вокруг, вау! Хочешь, сад сажай и коммунальное предприятие создавай. И вот уже и яблочки, и сок, и пюре. А на отходах, рядом курочки или свинушки растут, коровки мычат.
Хочешь терриконы перерабатывай в углеродную пыль и на ТЭЦ продавай, а это, между прочим, ещё выгоднее, чем уголь добывать.
А хочешь из сгоревших терриконов плитку тротуарную делай. Тут вообще сразу несколько зайцев одним выстрелом, и отходы убираем, и город ухоженный, и плитку продали, и денежку в казну положили.
А хочешь, лошадей в степи выращивай, деток катай, кареты запрягай, свадьбы гуляй. Опять же, при создании коммунального предприятия. У нас даже предприниматели на 70% это «купи-продай», а не «изготовь или вырасти».
То есть в городах преобладает класс потребителей над классом производителей. Все так и смотрят чего бы стырить и получить зарплату, ничего не делая. А государственный бюджет он большой, он всех накормит.
Проблемы шахтерских городов возникли в результате управления ими совковых политиков, которые просто тупо получают зарплату, зная, что деньги в бюджет города придут в том количестве, в котором они попросили, как впрочем, и их зарплата. А будут те сёла или предприятия развиваться, будут ли рабочие места создаваться, им всё равно.
Нет у них ни азарта, ни европейского мышления, ни желания зарабатывать. А ещё, мэр ставленник партии, обязан следовать совковой традиции наполнения политического бюджета своей структуры.
Город будет расти, если человек, управляющий им, будет его любить, видеть в нем перспективу, гармонию, мыслить масштабно, стратегически и финансово обоснованно. Управленцы городов должны научиться видеть город в себе, страну в себе, относится к ним, как к своему дому, лелеять и наполнять. Не красть и отмывать украденное, а создавать и укреплять. Это моя политическая утопия. Управленцы-менеджеры и города растущих возможностей. Может, наивно и по-детски, но пусть будет. Хорошая мечта. Мне надоели политики и их предательство.
Подземная утопия.
Донбасс- мир над миром. Там, на глубине тысячи метров лежит огромная, уникальная, универсальная, подземная система, созданная людьми. К ней уже подведены коммуникации, в том числе электроэнергия, воздух, транспортные развязки. В ней устойчивый микроклимат, постоянная температура, влажность, много воды. В ней нет засух, палящего солнца, ранних и внезапных заморозков, метелей, сугробов и других прелестей степного климата. Это огромные территории выработок, раскинувшиеся на сотни километров на разной глубине, некоторые из них, прорублены в земной коре ещё нашими дедами.
Но мы настолько слепы, что не видим в шахте ничего кроме угля.
И вот уголь заканчивается, пласты мельчают, горизонты уходят всё глубже и глубже, приводя к росту себестоимости продукции, и шахта становится обузой. Тогда от неё избавляются, а вместе с ней, избавляются от социального балласта, людей.
Чтобы закрыть шахту, нужны миллионные, а может и миллиардные вложения. Это решения экологических и социальных проблем, выплата пособий, трудоустройство уволенных.
Я помню, как в 90-е с легкой руки наших чиновников, шахтеры закрытых шахт «переучивались « в белошвеек. Представляете, шахтеры-белошвейки. Смешно?! Страшно! Возможно, это они сейчас строчат из автоматов.
А почему мы не смотрим на шахту, как на идеальный, подземный микроклиматический комплекс?
Когда-то в 90-е на шахте «Должанска-Капитальная» был проведен удачный эксперимент, в шахтных выработках выращивали шампиньоны.
Вы только представьте, сотни километров, горизонты, подготовленных площадей. С энергообеспечением, подземным транспортом, водой, устойчивым микроклиматом, температурой, влажностью….. зачем её затапливать, увольнять коллектив, тянуть из бюджета Украины колоссальные затраты на мизерные компенсации, лишенных будущего людей и бояться социальных взрывов. Зачем?!
Ведь у нас есть целый подземный, обустроенный уникальный комплекс, который при грамотной разработке и масштабном мышлении может превратить Донбасс в богатый, гармоничный, идеальный мир.
Как работает шахта сейчас? Шахтеры вынимают горную массу, и, опустошив выработку, просто её бросают, уходя на другие горизонты.
А что если, не бросать? Ведь её можно укрепить, превратив в отдельную климатическую зону, и, разделив отработанный горизонт на сектора, выращивать там любую сельскохозяйственную или животноводческую продукцию. Всё для этого есть. И свет, и вода, и температура. Не нужно тратить деньги на постройку теплиц, ферм, заводов и их обогрев. А полив? Ведь наши засушливые и обезвоженные регионы сверху, имеют массу воды снизу.
Выращивать можно всё. Зелень к столу, пожалуйста. Цветы влюбленным, да запросто. Грибы, вон вам, поляны, даже клубника круглый год, даже, экзотические фрукты гурманам. Климат позволяет.
В закрытых нишах шахтных горизонтов, которые находятся на разных глубинах, можно обустраивать любой микроклимат.
Свет, спросите вы. Да к шахте подведены такие мощности, что могут обеспечить любое освещение, любых территорий, тем более, что сверху степь, полная ветров, энергия ветра самая дешевая и самая доступная в этом регионе.
Шахтеры страдают от нехватки кислорода. Выращивание растений, будем говорить, глубинного огорода, обеспечит шахту кислородом в любом количестве.
Растения, это отходы. Поговорим и о них. Ну, во-первых, в шахтах, так же возможно, выращивать и животных. Например, кроликов, нутрий, шиншилл, уток, гусей, кур, свиней, раков…
Крысы же там себя чувствуют прекрасно.
И так у нас вырисовывается определенный цикл. Растения дают кислород и зелень. Отходы и излишки растениеводства могут идти на корм скоту. Скот дает не только мясо и шкурку, но и навоз, который используется, как удобрение для растений и…
Об этом «и» поговорим отдельно. Все отходы растений и животных (продукты забоя и жизнедеятельности) утилизируются методом брожения в биогаз, газ, получаемый водородным или метановым брожением биомассы.
Газ, это не только дешевое топливо для транспорта, домов и школ, а и электричество.
Кроме этого, там же возможно установить и заводы по переработке этой продукции, территории-то огромные, а значит уменьшаются затраты на транспортировку.
То есть обработку, заморозку, изготовление полуфабриката, упаковку, хранение, возможно, включить в ту же технологическую линию, выделив для этого необходимый выработанный угольный горизонт.
Таким образом, у нас создается многопрофильное производство, приносящее круглогодичный доход, имеющий непрерывный цикл, высокую рентабельность, фактически безотходное, дающее дешевую сельскохозяйственную и животноводческую продукцию, при минимуме затрат территории.
Создаются рабочие места, в том числе для женщин. Наполняется бюджет, люди получают качественный продукт и хорошую зарплату. А кроме этого, это и развитие исследовательских лабораторий и институтов, изучающих и развивающих данные отрасли, обучение молодых специалистов и их последующее трудоустройство.
Идиллия! Донбасс уверенно соскакивает с угольной зависимости.
А, государство, создав такую универсальную структуру, так как шахты не могут находиться, как стратегический объект в частной собственности, концессии или аренде, получает колоссальную прибыль.
Это моя подземная утопия, мой сказочный мир спасения природы, людей и городов, возможно тоже смешной и наивный, я не спорю, просто так хочется мечтать. Мечтать о построении нового мира мирным путём.
Как много вокруг того, что бездумно и небрежно растоптано хозяевами земли, идущими по жизни с надменной улыбкой.
Почему мы не думаем о земле с любовью?
Стоит только посмотреть на свою землю и почувствовать её, как она тут же поднимает к тебе глаза, дарит тебе свою улыбку, обогащает тебя вековой мудростью и говорит тебе, иди, твори, живи!
Мои подслушки
Старенький дедушка в пенсионном фонде, с тросточкой, орденской планочкой, седой, вежливый:
-Девушка, скажи, фашисты из города ушли?
-Ушли,-расцветает девушка,- наши их давно отбили.
-Слава тоби Богу, дочечка, порадовала старого,-расцвёл в улыбке,- никогда фашист ще Украину не побеждал,-он потряс кулаком в воздухе,- А чого тогда пенсии нэ дають? –спрашивает дед,-Казалы, шо нимцы на город напалы, той пенсий не маэ. Нимцы, то завсегда горе,-вздыхает дед,- ох, думали вийны вже нэ буде, а оно о как повэрнулось. То видбылы?
-Да,-улыбается работник,-отбили.
-Так чого ж пенсий нэма?
Девушка начинает объяснять сложную процедуру оформления пенсии вне зоны ЛНР. Дед не понимает.
-Так город чей?
-Наш,-отвечает девушка.
-Так зачем куда то ехать, платить пэнсию, фашистив жэ нэма, -не понимает дед,-чи воны гроши вывезли у ту Марковку, чи що?
Девушка снова начинает объяснять сложную процедуру оформления пенсии вне зоны ЛНР. Вмешивается, решивший, видимо пошутить мужчина:
-Дед, ты не поверишь, но пенсии платят там, где фашисты.
У деда шок:
-Оце так,-он аж присел,-то пенсии теперь фашисты платять?
-Фашисты,-отвечает мужчина.
- Шо Украина в плен задалась,- у деда аж слёзы побежали,-програлы, як же так, сынкы?
-Нет, отец,-вздыхает мужик,-Украина не сдалась, и не проиграла. Не смогу тебе объяснить всего, батя, прости, сложно это, ляпнул, я как-то не подумавши.
Дед совсем расстроился, слезы вытирает:
-Ты, сынок, одне скажи,ну такого ж не може буты, шо Украина и пид фашистом.
-Нет, батя, ты не переживай, - мужчина приобнял старика,- Украина наша стоит, это мы теперь у фашистов живём. Ничего, батя, будем жить, мы с тобой ещё повоюем. Пойдем, я своих повезу к фашистам,-он улыбнулся,- и тебя прихвачу вот по дороге и расскажу что к чему, давай, отец,телефон.
Жизненные параллели или параллели жизни.
Сегодня не литературные новости. Просто, чтобы поняли, что у нас происходит.
Начну, пожалуй, с оксюморона нашего города. Директор шахты «Должанская-Капитальная» ТОВ ДТЭК «Свердловантрацит» в правительстве ЛНР, а Ринат Леонидович , как всегда ни слухом, ни глазом, ни другим руководяще-дудящим органом.
Город так же потрясён новостью о нашем высоком градоначальнике, который на всех митингах пожимал руки русским братьям, призывал к «русскому миру», снял государственный флаг со здания исполкома и сдал всех проукраинских патриотов. Он свободно уехал к киевской кровавой хунте за пенсией. У него маленька хатынка, где-то в районе Киева, так что он может и не заниматься пенсионным туризмом, а свободно сменить прописку. Я так понимаю, что Украина выполнит по отношению к нему пенсионный долг, ведь СБУ не нашло состава преступления в выступлениях нашего мэра на мартовских митингах. С каждым бывает и каждый имеет право говорить, что думает. Это святое и незыблемое право граждан. С этим спорить сложно. У меня, лично, нет аргументов, чтобы спорить с СБУ.
В Ровеньках запретили к распространению, провозу и употреблению сало, причислив его к психотропным продуктам. А мне друзья по дороге жизни, как раз передали кусок. Первый раз почувствовала себя контрабандистом. Оказывается это упоительное чувство, когда хомячишь кусочек чего-то украинского и запрещенного. Всем советую. Да, от юриста до контрабандиста всего один кусок сала.
А запрещенное очень даже повышает востребованность. После того, как запретили всё украинское, в библиотеках вырос интерес к украинской истории и литературе.
Задумалась над мыслью, чтобы такое запретить, чтобы повысить спрос? Надо срочно подсказать новой власти.
В Стаханове в руководстве города оказался человек с удивительными и уникальными математическими знаниями. Его выступление «мы пащыталы пенсионеров, шото их у вас очень много, так, что звыняйте, но по 500 грн. пенсии, шо я обищав, не будет, по причине невозможности, где я вам возьму 15 миллионов» бьет просмотры в Ютубе.
По реакции людей и звонкам, по тому, кто и как рассказывает тебе об этом событии, чётко определяешь принадлежность к воюющим сторонам.
Чем дальше в ЛНР, тем меньше тебе нужно прислушиваться, присматриваться, заводить разговор издалека, чтобы прочувствовать политические взгляды собеседника. Теперь люди уже особо не скрывают своих чувств в отношении происходящего, единственное чего опасаются, выступать открыто. Супротив БРДМ, БМП, танка, гаубиц и автоматов особо не попрёшь.
Отмечаю, что из пятидесяти позвонивших, сорок восемь рассказывали свое отношение к данной новости высоким шахтерским слогом, трудно переводимым в литературный, но заканчивающимся приблизительно так «эта б…ть косоглазая эту войну затеяла», относящееся к патриотическому человеку-гудку. Это уже прорыв в сознании.
Всё чаще среди шахтеров звучит новая, но пока еще не подтвержденная, хотя и сильно обсуждаемая информация о коммерческой дружбе на почве угля Ахметова и Кадырова. Так как угольные склады у нас охраняют исключительно русские братья из спецбатальона, а отгрузка идёт в сторону дружелюбной страны, то, как у нас говорят, куда ветер, туда и дым.
А вообще с самого начала передела собственности, то бишь войны, общественность нашего города похожа застывшее трехцветное желе.
Оно постоянно дрожит от волнения, но застыло настолько, что его, ни сдвинуть, ни перемешать.
За это время, разве что поменялась концентрация слоёв.
Путиноверы так же нервно реагируют на всё, что затрагивает честь и достоинство великого Пу.
Проукраинские, как твердый житомирский гранит, монументально стоят на своих позициях, а колеблющиеся, принимают ту сторону, которая предоставит больше аргументов.
Хотя нет, приблизительно в августе, когда из гуманитарных лагерей России и Украины в город вернулись «беженцы», появился ещё один слой. Жидковатый полупрозрачный слой разочаровавшихся. Эти клянут всех и всяк, кроме себя самих. Те, кто бегал в поисках счастья по России, злобно рассказывают о перегибах телевизионной пропаганды, разбираются в шевронах российских войск, и четко докладывают о позициях любвиобильных братьев, расставленных по границе. Они нервно, я бы сказала, брезгливо, отходят от «распятых младенцев», а кушая что-то прикрывают глаза, чмокая, «да, лучше наших никто не готовит». О жизни там, рассказывать не хотят и при каждом вопросе приседают, воровато оглядываясь по сторонам, а потом долго тебя подозревают в связях с ФСБ.
Больше всего мне, да и не только мне, нравятся истории, тех, кто бегал в Крым. Они надеялись на русский паспорт, русский мир и виллу на берегу ЮБК. Как воспетое великим баснописцем животное, они проскакали жаркое лето на побережье, беспечно прожигая остатки запасов в кабаках, живя в пионерских лагерях, предоставленных крымчанами для беженцев. С наступлением холодов, заботливая крымская власть предложила им выгодные условия переезда на Сахалин, заставившие «беженцев» возлюбить родные лэнээровские пенаты.
А вот те, кто вернулся из Украины, а таких в нашем городе не мало, приехали только, чтобы забрать зимние вещи, и укатить обратно.
Они сыты, веселы, загорелы. Им уже все равно, в каком из миров зависнет наш город, и каковы перспективы его выживания.
Кто-то из них нашёл нового мужа или супругу, и приехал в надежде развестись, кто-то новую работу и расширяет свои горизонты, а кто-то новое место сидения на шее волонтеров и с упоением рассказывает о бандеровских горнолыжных курортах или рыбной ловле в Сумах.
Эта категория благодарна войне. Многие, живя все это время за счет волонтеров, не тратили свою пенсию и приехали почти миллионерами, их часто видно на всех городских распродажах.
Я горько смотрю на них,слушая рассказы о беспечно проведенном времени, и думаю о том, скольким действительно нуждающимся можно было бы оказать более действенную помощь, подойдя к этому со взвешенной законотворческой и гражданской позиции
Удивительно все же у нас отношение к переселенцам. Не было ни регистрации, ни реестра. Вот, например, в России, строго следили, из каких городов люди жили в гуманитарных лагерях. Если город не был под обстрелом или не получил значительных разрушений, в городе работали предприятия, был свет, газ и вода, то таким «переселенцев» разрешали жить только один месяц и потом отправляли домой.
У нас, украинцев, все же широкая душа. Мы помогаем, пропуская боль через себя, хотя в этом наша сила. Мы выстояли Майдан и войну, мы грели, кормили, а когда сами падали от усталости, нас подхватывали руки, вернее, крылья, таких же людей с широкой душой и всевмещающим сердцем. Этого не понимают враги, они боятся и ужасаются, оценивая масштабы взаимовыручки и единения наших граждан.
Чувства людей понятны и близки мне, они просто бросились помогать по первому зову. Но правительство могло и подумать, как упорядочить перемещения, и помочь действительно оставшимся на улице. Тогда бы и работы всем хватило, и домов, и денег из бюджета, да и продукты, что передавали граждане в помощь, пошли бы тем, кто на 10000 % был бы благодарен.
Я говорю о «беженцах» в кавычках. Так как и дома у них целы, и в расстрельных списках они не значились. Всё лето соседи ухаживали за их домами, кормили их животных, а иногда и брошенных ими родителей. Единственное, что двигало их «переселением» был поиск новой, удобной жизни.
Я не берусь судить, возможно, я не права, поднимая такие вопросы. Я сама была вынуждена просить помощи друзей, оставшись без работы. Просто всё больше и больше вокруг меня историй о счастливом лете на «укропской» территории. Это ранит. Это вскрывает душу. Так что, кого из переселенцев обидела своими размышлениями, простите. Все же, я пишу именно о своих чувствах, а они, чувства, опыт, встречи, люди, истории у каждого могут быть разными.
Моё сердце лечат истории о том, как о бежавшие из под расстрела, отсидевшие в подвалах, оставившие здесь лишь пустые разбитые зеницы своих домов, там, на большой земле, продолжают работать на Донбасс, храня доброе отношение к своей земле, ревностно оберегая её от нападок, помогая армии, трудясь и уплачивая налоги. И таких много. Они остались патриотами земли и Украины.
Но, Бог с ними, продолжим разговор о жизни нашего города и окрестностей.
У нас в городе люди вышли из коматозного состояния и интересуются, когда Украина наконец-то выгонит бандитов, наведет порядок, где вообще государственные органы власти в лице милиции и прокуратуры, и вообще от куда все эти люди, в частности это лохмато- небрито-папахоносное общество, именуемое себя армией атамана Козицина.
Я, конечно, помню присказку, что на Донбассе долго запрягают, но, по-моему это уже перебор.
Города, не вошедшие в состав ЛНР и объявившие себя казачьей вотчиной, лихо в народе окрещенной по первым буквам Свердловск-Ровеньки_Антрацит-Краснодон (СРАКа) переживают период бунтов. Пока делают это аккуратно, исподтишка расписывая стены, остановки и государственные учреждения украинской символикой или пугая папахоносных бабьими бунтами, но, думаю, ещё пару выступлений казачьих ораторов, или спонтанное отключение «русского» газа Украиной, может ускорить процедуру изгнания бесов.
В городе объявлен режим особого надзора. На рынке продавцы обязаны сообщать о закупках голубой и желтой краски, задерживать и фиксировать покупателей.
Как это «фиксировать покупателя подручными средствами» пока никто не понял, но после такого сообщения комендатуры лако-красочно-стороительно-обойных ряды пришли в полупустое состояние.
Как только горожане объявили о начале полномасштабных повселэнэровских акциях, как в шахтерских автобусах появились угрюмые автомато-камуфляжные кондукторы, а на шахтных проходных такие же камуфляжно-небритые «ламповщицы» сверяют списки сотрудников. Возле шахт просто устрашающе стреляли в воздух. Стреляющие снисходительно поглядывали на шахтеров, мол, скажите спасибо, что не по вам. Демократия!
На шахтах дали зарплату. А в «Comfy” распродажа. Скидки 50%. Удивительно, но связь в городе работает в режиме «попробуй дозвониться», а тут несколько смсок в день «мы приглашаем» и совершенно без «абонент вам намагався». Говорят, магазин закрывается, нет поставок, чтобы не потерять товар, договорились с новой властью распродать. Метод договоризма «чуть-чуть подарить». В магазине очереди. Притом, что до этого учителя, врачи и шахтеры жаловались на неполучение пенсий и голодные обмороки.
Всю неделю бегали с друзьями, активистами и просто неравнодушными гражданами и предпринимателями по старикам, обращались за помощью к их соседям, мол, присмотрите, подкормите. Реакция удручающая « с чего это». Люди редко откликаются помочь, в основном отвечают цинично «им всё равно умирать» или «о них власть должна заботиться». В пункт приема помощи сносят старые вещи, продуктов несут мало. Кроме этого, данные волонтерские движения спонтанны, и принимающие вещи, небрежно отвечают, что старики сами должны к ним ходить. После посещения такого пункта приняли решения искать самим. Нашили. Фото из соображений моральности выкладывать не буду. Расскажу только о нескольких удивительных совпадениях.
Пришли к чете Ерохиных. Она парализованный инвалид (ноги отнялись), диабет, он, 82 года, с палочкой, высохший, но ещё подвижный старичок. Дети-то на пенсии, но помогать не могут, попали в ситуацию, когда пенсии ещё никто не получил, хотя пытались переоформить. Сидят впроголодь. Нина Ивановна уже пыталась два раза покончить жизнь самоубийством, но, доползая до балкона, не могла перевалиться через перила, сил не хватало. Ругаюсь, обнимаю, даю продукты. Плачем. И тут звонок. Звонит Ярослава из Киева. Даю бабушке трубку. Дальше не могу говорить, слезы. Лицо человека выражает полное недоумение, потом разглаживается, светлеет и светится от счастья.
Обещает жить.
Выхожу из подъезда, встречаю проходящего одноклассника, разговорились, вернулись назад вместе. У дедушки с бабушкой остались еще и денежки и пополненный мобильник. Он живет рядом, пообещал приходить в гости. Скрипит зубами «кто же, если не мы».
И так повторяется ещё пять раз. Как только я на порог, так кто-то из друзей звонит с Большой земли. Даю трубку старикам. И всё повторяется, недоверие, растерянность, слезы, обещание жить, искорки в глазах. А потом встречаю кого-то из знакомых из этого района, и снова скрип «кто же, если не мы». Это ещё держит тут и не дает разочароваться в людях.
Я всем обещаю привезти письма из Украины. Так что, дорогие друзья, дело за вами. Пишите, прошу вас. Это нужно людям. Я сообщу, как мы переправим.
Составляю списки лекарств, необходимого. Они не могут поехать переоформлять пенсию. И таких много, лежачие, нищие, без запасов денег, без помощи детей или с такими же престарелыми детьми-пенсионерами. Они не стояли на блокпостах, гражданин-министр Людмила Денисова, не принимали участие в пенсионном туризме. Именно их вы предали, но об этом, вам расскажут лишь ангелы на небесах, когда будут зачитывать список ваших добрых дел. Жаловаться эти люди не будут.
Очень бы хотелось услышать о пенсионном туризме тех чиновников, кто здесь уничтожал Украину, но….не думаю, что Людмила Леонтьевна знает о таких примерах. Даже не удивлюсь, если наши чиновники будут признаны лучшими партизанами АТО и награждены дополнительными льготами.
Сделала ещё одно печальное открытие, православная церковь не помогает старикам, нет православного волонтерства. Вот, ближайшая ко мне церковь московского патриархата, делает евро ремонт, а возле икон стоит ящичек «на помощь армии Юго-Востока».
Помогают старикам (может, назову не правильно, не обижайтесь) «свидетели Иеговы», «адвентисты седьмого дня», мусульмане (у нас есть мечеть). Украинской православной или католической церкви у нас нет.
Звонит расстроенная подруга, она сама за свои деньги, оставшиеся из отпускных, решила помочь старикам. Говорит, пришла к бабульке, принесла помощь, та благодарит, плачет, а выскочила её соседка, обозвала, прокляла и требовала помогать ей, мол, обязанность такая.
Это ещё одна удивительная черта людей Донбасса (не всех, конечно, есть экземпляры) они считают, что все вокруг им должны. Так что открытое волонтёрство, это самоубийство, обвинят, что ты забрал себе лучшее, обокрал их и вообще обязан отдать всё, включая свой дом. Здесь действительно страшно открыто помогать людям.
Думаю, проблема в том, что каждый раз очередной государственный муж, выдвигаясь на большой пост, обещал или провозглашал льготы, закрепляя их законом. Народ млел от такой заботы и любил кандидата, но…восходя на пост, государственные мужи, используя Конституционный суд, Постановления КМУ, а, зачастую и просто письма-разъяснения, отменяли эти льготы. Именно эта игра и привела к такому ожесточению у людей и масштабному требованию «все должны».
Всё больше и больше мужчин возвращается с фронта. Молчаливо идут к шахтному руководству и просятся назад, неохотно отвечают «за что воевали», и «что здобулы», больше прячут глаза. Говорят, устали от абсурдной войны, хотят мир, Украину и шахту. Рассказывают много фронтовых сюрреалистических историй, своих выводов, но, об этом потом.
Так, отчет о жизни в зоне АТО составила. Жаль, что я не Свирид Опанасович или Мурзик Васильович, честно, так хочется загнуть, вот от души, так, широко по-донбасски, поскольку кретинизм жизни в лэнэрэ не дает шанс на положительные новости.
Мой удивительный край.
Сегодня в магазине покупаю кильку. Мороженную. Девушка вежливо и спокойно расфасовывает мне по кулечкам. Беру 5 кг, по кг на каждого подопечного пенсионера. Килька сейчас самый дешевый продукт, да и полезный. И суп можно сварить, и поджарку по типу консервов сделать. К прилавку подходит мужчина просит, чтобы не ждать, буханку хлеба. Я соглашаюсь, мне еще паковаться долго. Всё делаю машинально. Голова, как всегда забита проблемами и их решениями, это уже сейчас нормальное состояние здесь. Не сразу понимаю, что необычного в диалоге мужчины и продавца, а когда до меня доходит….Впадаю в ступор. Он разговаривает на украинском. В центре города. Луганда. 2014 год.
Выражение лица было у меня достаточно красноречиво. Уверена, так глупо я своей жизни, я еще никогда не выглядела.
Из ступора меня вывел тот же мужчина, который заметив моё эмоционально-мимическое состояние, обратился уже ко мне:
-Я бачу дівчина мабуть руських шанує, побачила бандерівця та злякалась, що так дивиться на мене.
- Дівчина мало не зомліла, коли почула українську,-вже відповіла я йому.
Он рассмеялся:
-О, то ти своя, бандерівка, а я вже злякався, що така гарненька і вата- сересер, -он повернулся к продавцу, которая не реагируя на наш разговор, занималась свое работой,- Катруся, налий ще мені пива, не заперечуешь? –спросил он у меня
-Так, вам, що завгодно,- я сияла, как новая гривня.
-А ви знаєте, як москалі називають наше пиво,-обратился он ко мне.
-Пи-и-и-во!- протянули мы хором и рассмеялись.
-Ви звідки тут, -я осмелела,-будьте обачні, у нас ...
Он не дал мне договорить:
-Тобі кажу, бо своя, я местный. Вон, с маршрутки, -он перешел на русский,-просто заколебало всё, решили с мужиками, как протест против дебилизма, на украинском говорить, каждый день теперь читаю, учу, произношение слушаю. Так набандэрився,-он смеётся,-як-то кажуть, останивка за углом, а ти, москалику, злазь, приїхали. А ты заметила, что в маршрутках шансон не играет, вот, тоже наше решение. Если блатняк слушаешь, сеп и ватник...
... Мой город, мой странный, возможно ещё непонятый или до конца неизученный мною город, как же ты умеешь удивлять. И главное в нужное время, когда уже руки опускаются, когда чернота перекрывает кислород, а ты, вот , раз и солнышком, и мовою, и верой. Будем жить!
Мои школьные подслушки.
-Какая зарплата, ты что, ждёшь зарплату? Поверь мне, учителю, в новоросском языке нет слова зарплата, это она в украинском языке была, в а новоросском нет. Как можно ждать, то, чего нет!