Возвращение войны.
Сегодня мой город испуган. Притих. Погода бушует. Связи нет. Снегопад. Но не это испугало мое приграничье. Тут уже чуть отвыкли от войны. Почувствовали мир, тишину, праздники. Порадовались зарпате шахтеры и пенсии пенсионеры. Почувствовали перемены к лучшему и поверили в эти перемены.
Знаете, как светлели лица, как звонко звучали голоса по телефону в новогоднюю ночь, когда слышали от звонящих: «Ты слышала, у нас на квартале салют по-украинскому времени. Понимаешь? По-украинскому! Значит, будет Украина!»
Действительно знаково выглядело то, что жители оккупированного приграничья, живущие по-московскому времени, салютовали новым надеждам вместе с Украиной. Много было рассказов о том, как в новогоднюю ночь из городских окон доносился Гимн Украины или украинские песни. Эти рассказы, передавались, как надежда на мир, стабильность, перемены. «Неужели люди очнулись? - спрашивали звонящие себя и собеседников,- неужели закончиться война?»…А сегодня война напомнила о себе. Протяжным трехчасовым гулом, заходивших из соседней страны колонн. Новые, еще пахнущие краской и заводской смазкой машины, УРАЛы, БТР, БРДМ, танки, ГРАДы, бензовозы. Они ехали днем, не скрываясь и не боясь.
Никто не кричал «освободители». Никто не махал руками. Горбились спины у прохожих, потухал взгляд, опускались руки, темнели лица.
«Снова будет война» - разносила вьюга по городу снег и отчаянье.
Возле продуктового ларька, который расположен прямо с трассой, по которой шла километровая колонна, стоят две женщины.
-Смотри, - говорит одна, обращаясь к своей спутнице,- а вот и ваши. А ты мне «не верю», «не верю». Так, что, нет русских у нас на Украине? Нет?! Да, сестра, а сколько ж ты мне летом высказала, а, крови выпила?! Ничего не хочешь теперь сказать?
-Может быть это украинские военные,- с недоверием и остатками надежды в голосе спрашивает вторая женщина.
- А как они проехали вашу границу? Граница вон, ты же через это КПП к нам приехала? Через «Должанское»? Ну, и как, есть там украинские военные? Нет! Ну, вот теперь со мной в подвале посидишь. Русские ведь по нам не стреляют. Вот и посмотришь, проверишь, на своей шкуре почувствуешь.
Они так и стояли, ожидая пока проедет колонна. Одна, поджав губы с усталыми и потемневшими от отчаяния глазами. Вторая, наморщив лоб, как бы собирая свои мысли, эмоции, веру или неверие, в ней шла внутренняя борьба с той, которая верила Путину с той, которая увидела войну. Я не знаю, что победило в ней. Но от киоска они шли, одинаково сгорбив плечи и опустив глаза. Война не красит женщин. Война не красит мир. Даже оттепель стала какой-то сырой, мерзкой и колючей…
Мои подслушки. Странные люди.
В нашем приграничье опять много странностей.
В городе появились странные люди, гОвОрящие на русском языке. Я специально «о» выделила, чтобы подчеркнуть акцент. Явно не местные. В цивильном. Никого не трогают. Из толпы не выделяются. Много фотографируют. В основном объекты недвижимости, школы, детсады. А еще их интересует недвижимость в селах. Странно. Все это очень странно…
В городе нет банков. Деньги люди обналичивают у нас в типографии и бывшем ювелирном магазине «Злата», который возле центрального рынка. Приходишь туда с картой любого банка 8% с суммы, плюс 30 грн. комиссия. И получай свою тысячу гривен. Правда, раньше можно было снимать любую сумму, а сейчас только тысяча в одно снятие. Так, чтобы снять три тысячи гривен, нужно заплатить 30 грн. комиссии за каждую операцию, плюс 8 % с каждой снятой суммы. Но так как в городе всего два центра обналички, то очереди огромные. Просто колоссальные. Люди занимают очередь с ночи и стоят на морозе полдня.
Вот представьте себе картину. Очередь метров на триста растянутая около входа с вывеской «Ювелирный магазин Злата». Местные-то знают, что золотом там не торгуют, а там просто обналичивают деньги. Но это знают только местные.
Вдоль этой очереди прогуливается обычный человек с «Никоном» и разгОваривая по телефону рассказывает собеседнику:
-Ты знаешь, такой своеобразный городишко. Да, да, не ожидал. Дома приличные, домофоны на подъездах, спутниковые антенны. Частный сектор, я тебе скажу, весьма, весьма. Слушай, объехал пару деревень, представляешь, асфальт к деревне, дома газифицированные. Людей много, да. Слишком много. Школы?! Работают. Отснял пять объектов. Да, я сам в шоке. Но это еще ничего, тут, представляешь, нам говорят голод, разруха, а я сейчас стою возле ювелирного салона, так около него очередь. Да! Не веришь?! Я тебе фотографии пришлю. У них война, а они за золотом в очереди стоят…
Степные истории из зоны АТО.
Я уже как-то писала, что наш город это сплошные покумки. Хотя, я думаю, покумки-это проблема всеукраинского масштаба, а не только маленьких городов, сел и поселков. Помниться, как в министры назначали кума кумы кума…Ну, да Бог с ними. Я про свое, про девичье.
Разговаривали нынче с кумой кумы по куму через куму. Она, не хочу никого обидеть, так как действительно устала от ярлыков типа «вата», «вышевата», скажу так, она верит в то, что мы уже в России. Мы - это наш город. Приграничье Луганщины. А еще она «истинная православная русская славянка». Да, вот так. Тридцатилетняя домохозяйка Алла гордится тем, что ей в какой-то общественной организации выдали свидетельство, о принадлежности к православным славянам. Теперь она высшая раса. С нами разговаривает, горделиво, с царственным снисхождением, постоянно вздыхая, с укором сторону нашей неправославности и православной неграмотности. Из всего православного у нее золотой крестик. Большой, правда, хороший такой, размером с ладонь, а еще диск с заунывными песнями «мы все погибли в борьбе за Россию», «мы несем свой крест над Москвой-рекой», «ворон плачет над моею могилой», «к нам зашел ветхий старец и молвил с порога, все мы к Богу уйдем, собирайтесь в дорогу» …
Она всегда плачет, когда их слушает, говорит, что жизненно, с верой поют. Я как-то спросила, мол, кто ж песни написал, если они все погибли в борьбе за Россию. Алла, снисходительно к нашей православной безграмотности, ответила «Россия бессмертная держава». На этом и порешили. Посты Алла правда не держит, так как это «сложно, рецепты там выбирать, продукты», в церковь ходит «тока по праздникам, вина и водички посвятить», не видит особой разницы во «Владимирской» и «Казанской» иконах, так как «о, а я думала это одна и та же Матерь Божья, что их несколько было», но и, опять же, речь не об этом. Это я так, к слову, предыстория, так сказать.
Во-первых, Аллочка отмечала Новый Год, по-русски (имеется в виду время) и очень обиделась на всех своих соседей, а так же на куму и кума, которые через кума, которые с кумом загадывали мир под звон украинских часов. Поэтому при встрече спешила поделиться своим разочарованием.
-Вот, предатели, - возмущалась она, - я и не знала, сколько в городе укров осталось. Как праздник всех выявил, а, хоть списки складывай. Это хорошо, буду знать теперь, с кем не здороваться,- раскрасневшаяся на морозце, жаловалась нам с кумой на жизнь Алла,- мне значит, говорили, что за нас, за Россию, а сами «пусть вернется Украина» под йолку загадывали, сволочи.
- А вы как Новый Год встречали, по какому времени,- гневно бросила она на нас взгляд НКВДиста.
- По- нашему,- дружно ответили мы с кумой.
Мы, вообще-то, кумы битые, нас просто так на путина не возьмешь. Как-то нас с кумой остановили на блокпосте опочленцы (извините, очепятка), так через полчаса мы знали все пароли блокпостов в округе, позывные и проблемы снабжения армии, а еще через полчаса опочленцы просили нас отойти от блокпоста и не мешать работать. Потом на этом блокпосте нас полгода не останавливали. Как увидят куму в окне машины с улыбкой в ширину переднего стекла, сразу машут, мол, проезжай, не останавливайся. Поэтому, как толерантные укропские дипломаты в условиях оккупации, надев маску ярых сепов, отвечаем честно и откровенно «по-нашему». Завсегда верят! Просто тут наши у каждого свои, поэтому все уверены, что «наши» это ихние, а не наши.
-Ой, ну, слава Богу, - восклицает Аллочка, определившись в нашем нашестве.
Алла у нас «за Россию» в рамках «сильный Путин», «эротический Жирки» и «не отдавать кредит Привату» и, конечно же, «там истинное славянское православие».
Во-вторых, кума очень любит доставать Аллу вопросами, а потом неделю поднимать себе настроение её ответами. Алла подвоха не видит и всегда любознательность кумы принимает за чистую монету.
И опять, смотрю, всё, приплыли, у кумы носик розовый, глазки, как прицел снайперской винтовки, бесята, вижу, вышли погулять, разминают рожки, крылышки, копытца. Сейчас начнется. Не мешаю.
Кума, особо опасный мастер троллинга, информ-дзюдоист первого ранга (не, ну а шо, ежели из развлечений тока пьяные разборки сепов и бег по сберкассам в поисках денег) спрашивает у Аллы, как у истинной православной:
-Аллочка, ты нам, грешным, разъясни, как теперь правильно Рождество встречать. По-новому стилю, по-новоросскому, чи по-старому?
-По-новоросскому, - хмыкает, одаривая нас царственным взглядом Алла,- а как еще?! - жмет она, плечами недоумевая, как можно быть такими безграмотными и добавляет поблажливо, - это хорошо, что вы верующие, наши, так и спасем православие. Вот эти, - она мотает головой в сторону презренного, мы так понимаем, укропского противника в лице всего мира и её знакомых, - они не понимают, что если укры нас захватят, то нас всех сразу канонизируют даже детей,- истерически вздыхала Алла, вызывая на моем лице недоумение, - понимаешь, принудительно. А моя бабушка крещенная, мать крещенная и я крещенная, а каноники будут нашу веру попирать.
-Кто? Каноники?- опешив, я, перебирала в памяти остатки рашановостей, пугалок СМИ и других адептоманий.
-Ты чего, не знаешь, вот, что значит не быть истинным православным,- с гордостью взмахивает ресницами и руками Алла, как бы очерчивая круг от меня нечестивой, - там же на западенщине, все каноники. Вот они войну начали, чтобы наше православие уничтожить, церкви наши забрать и нас канонизировать.
Кума-затейница начинает вытирать слезы и, пожаловавшись на внезапный приступ гриппа, ОРВИ, ОРЗ и аллергии на «якусь хрень», предательски прячется за спину. А до меня наконец-то доходит смысл диалога. Как говорит моя кума, «до мене, як до уткы на третьи суткы». В понимании Аллы каноники, это католики. Пытаюсь не смеяться. Чего уж там, смеяться. Пытаюсь не ржать.
Алла пышет верой, разъясняя нам угрозы канонизации. Принимаем с кумой позу «та ты шо» и уходим в эстетическую нирвану.
С момента политического абсурдизма образовавшегося на наших территориях, мы с кумой выработали ряд стратегических приёмов. «Та ты шо» - основной. Глаза, пылающие любовью, направленный на оппонента взгляд шопоголика увидевшего какую-то неземную блискучую хрень и протяжное «та ты шо», с точностью ракеты класса «У» сбивают противника с ног, возводят его в ранг особо одаренных и дают возможность блеснуть всем, что кроме сережек в голове имеется.
Спорить?! Доказывать?! Разъяснять?! Неееее! Это не мое и не наше. С момента вспышки вируса лнризма и сыпи руссколюбия на теле моего города, я, после сотни попыток, доведших меня до сердечного приступа, поняла, нельзя мешать человеку блуждать в его заблуждениях. Каждый имеет право на свое мнение. Я сама не люблю, когда мне говорят «вы должны», «обязаны», «я считаю, что я прав». Война научила меня слушать, делать выводы внутри себя, разговаривать с оппонентом выслушивая его точку зрения. Война, как и ее основания, здесь у каждого свои. И если один ополченец воюет за будущее Новороссии в целом, то его сотоварищ по блокпосту, может воевать совершенно за другие принципы или их отсутствие.
Наше «та ты шо» проверено войной и общением с новороссами, переводится в интеллигентное - «вы прекрасны в своем безумии» и действует безукоризненно.
Алла рассказала о войнах каноников с православием в историческом аспекте. О сотнях вырезанных священников, распятых канониками на церквях и жутких колониях каноников в Одессе.
Кума ушла в засаду. Спрятавшись за моей спиной, хлюпала носом в мою шубку и из-за плеча расспрашивала Аллу о принудительной канонизации. Мол, как проводятся, как отличить врага и как спастись от процедуры.
Алла была снисходительна к нашей православной беспомощности.
-Каноники ходят во всем черном, - вещала она.
Мы с ужасом посмотрели на человека в черном пальто стоящего на остановке. Враг мог быть рядом.
-Неее, - проследив за нашим взглядом, - сказала Алла, сняв с мужика подозрения, - в длинном. В плащах. Еще у них крест. Прямой. У нас, православных, с изгибами, а у них прямой. И они все на укропском говорят. Как один. Им по-другому нельзя, их лишат сана.
-А если поймают, как канонизируют, больно,- не унималась болящая из-за спины.
- Женщин стригут на лысо, а мужчин обрезают, - Алла помолчала,- Там, ну, вы поняли где.
Кума не поняла. Требовала пояснить.
-Где там? Пальто, что ли укорачивают или брюки обрезают,- с невинными глазами, продолжая составлять конкуренцию моле, ковыряя носом в шубке, спрашивала кума.
-Вот ты бестолковая,- качала головой Алла,- пипиську они мужикам обрезают.
-Та ты шо!- Кума рыдала. Я стояла стойко, держа позиции.
-Мужиков жалко, - хлюпая и вытирая слезы, пояснила свою истерику кума, - свого не дам.
-Вот, нужно бороться, оборонять нашу святую Русь и новороссию, - Алла парила в торжестве истины.
-Так это вроде евреи, иудеи, так сказать, обрезание проводят, мусульмане там, попыталась я стукнуть в окошко Аллиного сознания.
-Так это же и есть каноники, - опять укоризненно покачала головой она,- просто у них течений много.
-Течениииииий, - неслось из-за спины,- мноооогооо! - кума переживала,- де ж на них мужиков стоко набрать.
-Ну, да! У нас единое православие, а у них много разных течений, которые воюют между собой,- просветила нас собеседница.
-Алла,- меня вдруг осенило, - а что ты посоветуешь в отношении старого нового года. Праздновать?
-Конечно, - удивилась Алла, - это же наш, советский православный праздник.
-Ага,- мысленно потирала я руки,- а ты знаешь его историю, праздника? Откуда он взялся?
-Нет, - честно призналась Алла,- это, вроде, по – старому календарю, что был до СССР, в революцию празднуют.
-Ну, вообще-то корни этого праздника связанные с религией и православием, - обьяснила я, - ты, конечно, можешь у батюшки спросить, он тебе лучше расскажет. Дело в том, что после рождения Иисуса, ему, как и всем детям в его стране, делали обрезание. Вот старый новый год, это праздник обрезания Иисуса Христа.
Алла задохнулась от возмущения и негодования. Её лицо побагровело, она вдохнула, выдохнула, собираясь с мыслями, но…
НО, в виде моей кумы, хлюпнуло носом, вылезло из засады и добило, контрольным:
-Нифигасе, Алла, ты шо, скрытый каноник, раз обрезание отмечаешь. Мы вот на старый новый год с кумой ни гу-гу, мы чтим, вернее бдим. Сидим и бдим, шоб ни один каноник, ни-ни. А тут ты, Алла,- укоризненно так, - эх, редеют ряды, редеют…
Наша собеседница что-то прошипела и быстро отпрыгнула в сторону маршрутки, скрывшись за ее дверьми. А мы еще минут двадцать стояли на остановке, икая и вытирая слезы.
Думаете, все…Ан нет. Алла позвонила куме через пару дней.
-Я все узнала, я в церкви была,- сообщила гневно трубка,- это все укры придумали, каноники, чтобы наш православный праздник себе присвоить. А вы бестолочи неграмотные, даже не знаете, что Христос никогда в Египте не жил и мусульманином не был. Это Магомет, которому все обрезали. Не хрен путать хрен с редькой!- сообщила куме истинная тридцатилетняя православная славянка Алла Иммануиловна…
Вот так, век живи, век учись. Так что мы с кумой теперь люди православно и канонически образованные. Да, а на людей в черном, все же поглядываем с опаской, каноники, знаете ли, они такие каноники…
Олена Степова
буква к букве, как мои ощущения после поездки туда-сюда-обратно. унижение((( страх((( безысходность((( осознание никчемности и ненужности((( это слишком больно ....
Людмила Соколенко
Ольга Тыняная
Субъективно. С испытанными любовью и страхом...
Вернулись из ЛНР. Приехали в зону АТО через 18 блокпостов: 3 сепаратистских, остальные — украинские. Дорога заняла 7 часов (350 грн. с человека). Кое-где проверяли паспорта, кое-где даже не останавливали. В Луганске прожили 5 дней.
Первые впечатления в родительском доме были гораздо приятнее, чем в октябре. Стало уютнее, все блага цивилизации, улыбчивые родные. Долго общались обо всем, но больше всего о войне. Здесь - это тема номер 1 и 2, и 3. Наговорившись, пошли спать. Взрывы послышались лишь к ночи, отдаленно и всего пару раз. На следующий день ко мне пришла подруга, она не выезжала за пределы области даже в самые жуткие часы. С родителями пережила такое, что у меня выступали слезы от ее рассказов. На следующий день я поехала в центр передать посылку, заодно прогулялась возле елки, понаблюдала за людьми, военными — их было много. Потом встретила друзей и вместе пошли в гости общаться.
После 16 часов поспешила домой, чтобы успеть добраться без приключений (в другой день после 20ч пришлось ехать на такси за 40 грн. расстояние — рукой подать). Оказывается, надо выходить из дому с паспортом, а я его выложила. Добралась до своего квартала затемно, зашла в магазин купить сыр, овощи и изюм на кутью. Как увидела цены, сэрцэ стало! Курорт! Особенно поразили огурцы — 90 грн/кг!!!
Домой шла быстро, людей вокруг было мало, во дворе - одиноко бродила собака. Родители уже волновались за меня. Вскоре дети принесли кутью. Их было меньше, чем обычно, но все же появилось ощущение праздника.
Потом снова общение с родителями. Чувствовалось, что им нужно выговаривать всё переживаемое здесь. И они, и все знакомые, с кем удалось пообщаться, живут в постоянном страхе и ожидании. Боятся сами себе признаться, но подспудно ждут войны, хотя все надежды и все тосты — за мир. Взрывы в Луганске слышны каждый день и порой такие, что мама пьёт корвалол. По ночам им часто снятся бомбежки. К наличию в городе и по соседству военных (они расселились по общежитиям, снимают/занимают квартиры, дома) уже привыкли, но радости это не вызывает ни у кого.
Зарплат и пенсий нет. Денег у людей мало. Продуктов много, лекарств, по-прежнему, не хватает и они дорогие. Никакой уверенности в завтрашнем дне нет. Молодежь и большинство мужчин спиваются. Кто старается жить на трезвую — в депрессии. Ненависть накопилась к обеим сторонам конфликта за то, что тянут войну, плюют на людей и перекладывают друг на друга или на войну все проблемы.
Единственное, что держит людей в ЛНР, — это наличие своего жилья и кому повезло — работы. В мирной Украине им этого не видать.
Луганчане рассказывали истории о бомбежках, от которых я плакала. То, что пережили люди, оставшись без воды, еды и в шаге от смерти — одно, но было до жути жаль животных, у которых от взрывов катились слезы. Они тоже страдали и до сих пор шугаются резких звуков.
Я вспомнила, как осенью делала новость по обрывкам записей в соцсетях о прибытии в Луганск первого гумконвоя из РФ. Как все мы здесь, в мирной Украине, кляли власти РФ за то, что колонна прорвалась через границу без разрешения Киева. А оказалось, что луганчане без преувеличения ЖДАЛИ этот конвой. Живой очередью встречали его, плакали и обнимались с водителями грузовиков. И я не знаю теперь, как к этому относиться. Ведь у людей на тот момент НЕ БЫЛО ЕДЫ, ВОДЫ, СИЛ, их бомбили... Это жуткая манипуляция со стороны Кремля, но она сработала. Благодаря этому гумконвою, удалось спасти луганчан.
Хотя без подлости здесь, конечно же, не обошлось. Людям раздали часть привезенных продуктов и воды. Остальное пошло на прилавки, и до сих пор действует та же система — товары из гуманитарки пополняют ассортимент в магазинах. Также узнала, что в Луганске появилась новая примета: если начали сильнее и чаще стрелять, значит прибыл гумконвой из России.
По словам местных, между росс. и луг. ополчением часто возникают тёрки. Казаки ненавидят Плотницкого. Но мирные боятся всех одинаково.
Когда бомбили Луганск, но местный завод продолжал выпекать хлеб и развозил его по районам, голодные люди с раннего утра занимали очередь. Не расходились, даже когда приезжали ополченцы и предупреждали: «Расходитесь, сейчас будут бомбить». Никто, в том числе женщины, не уходили. Под минами падали на землю, накрывали головы руками, а потом в затишье покупали хлеб и только тогда разбегались по домам. Помогали голодным одиноким соседям, делились кто чем мог. Поначалу бегали по подвалам и погребам во время обстрелов, а потом уже просто не было сил, - оставались в квартирах и молились...
Когда весь этот ужас закончился и жизнь начала возвращаться в город, люди плакали от радости. Некоторые возвращались в Луганск пешком из Алчевска с вещами и детьми на руках!.. Но спустя несколько месяцев оптимизм исчез. Люди, живущие в зоне АТО, всё понимают и, как говорят сами, начинают прозревать. Но у них мало сил. Война, страх и безденежье слишком изматывают...
Послушав весь этот эпос, я почувствовала такую тоску и отвращение к здешней жизни... Но уехать так просто не удалось. Киевская власть придумала после Крыма очередной «подарок» к праздникам, отменив перевозки из зоны АТО. Наш перевозчик отказался ехать обратно. Другие нас пугали тщательными досмотрами, очередями на блокпостах и т. д. Но все же нашли одну турфирму и выехали с малой Родины на заполненном микро-автобусе. 4 блокпоста ополченцев проехали быстро — требовали только паспорта. А один российский наемник — дядька лет 50 — проверяя наши документы, рассказал историю о ранении на Бахмутке 22-летнего ополченца, который нуждается в операции, и попросил скинуться, кто сколько может. Собрав деньги, поздравил с Новым годом и, пожелав «мира в этом году», пропустил.
Дальше последовали украинские блокпосты. На одном мы простояли минут 20, пока все наши паспорта проверяли в железной постройке. На втором нас всех попросили с вещами на выход. Читая документы, молодой военный расспрашивал — откуда и куда едем, что в сумках. У меня был под завязку рюкзак, но там - только одежда, поэтому военный ограничился прощупыванием и отпустил. А других пассажиров просили открывать сумки. На остальных блокопостах проверяли одни паспорта.
Паника вокруг прекращения автобусного сообщения с зоной АТО была той же манипуляцией. И автобусы, и легковушки, и часто встречающиеся по дороге «Камазы» с углем ехали активно из и в ЛНР-ДНР. Никого не заворачивали обратно.
У меня просыпалось чувство унижения за то, что меня - гражданку Украины как врага проверяли на блокпостах, заставляя испытывать волнение, а местами и страх, ведь дядьки с оружием и острыми взглядами - это не троллейбусные кондукторы.
Через 8 часов (проезд — 300 грн. с человека) мы приехали в наш новый дом. Впечатлений от поездки осталось много, но в основном - тревога за родных и друзей. Я поняла что, несмотря на риск и препятствия, которые устраивают для простых смертных обе стороны конфликта, нужно ехать и поддерживать близких, и нужно воочию наблюдать за ходом истории в родном краю.
И еще: я обращаюсь с просьбой ко всем, кто не жил и никогда не был в Донбассе, а тем более военном, ЗАКРОЙТЕ РОТ и займитесь своими проблемами в своих городах, и изо всех сил БЕРЕГИТЕ МИР!