Российский танкист признается в преступлениях в Украине: пытки, угрозы, обстрелы
Обстрел частных домов всех видов оружия, пытки военнопленных и отбирание пищи у местных жителей. Так о так называемых «демилитаризации» и «денацификациях» в телефонном разговоре рассказывал своим родственникам российский военный. Его восхваления попали на перехват СБУ.
«Схемы» верифицировали содержание этих «пленок», идентифицировали российского солдата и выяснили, где он находился, рассказывая родственникам о совершенных военных преступлениях – в селе на оккупированной Харьковщине. А благодаря телефонным трафикам журналисты смогли проследить движение его бригады по территории Украины. Впоследствии Схемам удалось поговорить с военным непосредственно по телефону. Сейчас он – в России, вернулся туда после ранения, полученного в Украине.
Что происходит в населенных пунктах, которые сейчас находятся под оккупацией? Какие преступления совершает российская армия? И как расследовать действия российских военных в населенных пунктах, которые пока не освободили ВСУ?
Обстрелы частных домов простых сельских жителей из всех видов оружия, пытки военнопленных, насильственная конфискация продуктов питания у местного населения. Так о "демилитаризации" и "денацификации" в телефонном разговоре рассказывал с хвастовством в голосе своим родственникам российский военный. Эти переговоры перехватила Служба безопасности Украины.
Журналисты проекта "Схемы" Украинской службы Радио Свобода верифицировали содержание этой записи, идентифицировали солдата и подтвердили его слова о совершенных преступлениях. Выяснилось, где он находился в момент звонка родственникам – благодаря анализу спутниковых снимков разрушенной местности. А проанализировав телефонный трафик, удалось проследить движение бригады российского военнослужащего по территории Украины.
Впоследствии журналистам удалось поговорить по телефону и непосредственно с военным. Сейчас он – в России после полученного в Украине ранения. Что происходит на оккупированных сейчас территориях Украины после полномасштабного вторжения? Какие преступления совершает российская армия? На эти вопросы удалось ответить благодаря этому расследованию.
"Все дома н***р танками разъе***или"
– Сегодня мы ни***во так проявили себя. Мы, считай, деревню с трёх сторон окружили, н***й, и е***или. Просто дома, короче, н***й выносили, стреляли по всему: по домам, по машинам, всё. Все дома, н***р, танками разъе***или и БТРами. Двое пленных взяли. АК-47 у них отжали, винтовку отжали, СВДшку. Ухо одному отрезали.
– Зачем?
– Он не хотел говорить, ему ухо отрезали... Это еще ему пулю в лоб не пустили или БТРом не четвертовали, так что это еще нормально, мягко. А так можно было просто поставить вон короб от пулемета, 100 патронов "семерок", и просто в него выпустить. Короче, "дуршлячок" из него сделать... Максимум можно было еще палец отрубить, парочку...
Эти слова о совершенных на территории Украины преступлениях сказаны 21-летним российским военным Станиславом Шматовым. Он танкист. Во время перехваченного разговора он беседовал со своим 51-летним отцом Александром Шматовым.
Военный рассказывал отцу, из какого вида оружия обстреливали украинское село: "Грады", минометы, танки. Александра Шматова, судя по задаваемым вопросам, интересовали скорее условия несения службы. Так его сын признался в ещё одном совершенном военном преступлении.
– А эти, пайки дают, сынок?
– Вон как с болота тогда, из России, уезжали, нам давали, и всё. Так, изредка кто-то жрёт. Сейчас вон пацаны на разведку сходили, принесли колбасы, майонеза, сала.
– В магазин зашли?
– Да нет, по людям вон прошлись. А смысл им залуп***ся? У нас стволы.
– Ну да.
– У нас танк, ё**а. Кто-нибудь что-нибудь залу***тся – минус дом, и живи, как хочешь, на улице.
– А так можно, да?
– Так нужно.
Станислав Шматов родом из села Новотулка Хворостянского района Самарской области России – оно находится на расстоянии более чем 1000 километров от границы Украины.
На его странице в "Одноклассниках" фотографии нет, но сразу бросаются в глаза предпочтения: Россия, так называемая отвага его коллег по армии, молитвы за Сергея Лаврова, президент Путин в сердечках и православных образах. Также Станислав считает "классными" видеоработы так называемых "кадыровцев", молится Господу, чтобы тот остановил войну, и, одновременно, что Россию нельзя остановить.
Впрочем, страницу в инстаграме военный, вероятно, забыл закрыть от посторонних глаз. Там он публикует свои селфи, снимки с друзьями, одноклассницами и даже публикует документы. Много документов.
Самые свежие фотографии военнослужащего в сети датированы 2020 годом.
В настоящее время Шматов служит в 15-й отдельной мотострелковой бригаде Центрального военного округа. Эта бригада, как указано на сайте воинской части, выполняла так называемые миротворческие задачи в зонах вооруженных конфликтов в Северной Осетии, Приднестровья и Абхазии.
Эта так называемая миротворческая бригада принимала участие в незаконном захвате Крыма и боевых действиях на востоке Украины, когда президент Путин уверял, что "российских войск в Украине нет".
Движение бригады по территории Украины
Благодаря данным трафика мобильного телефона Станислава Шматова удалось установить, где именно он находился, когда звонил в Россию. Первый раз это произошло 3 марта в районе села Бригинцы Черниговской области. До 31 марта его телефон ловили станции мобильного оператора от села Бригинцы до города Нежина. Затем телефон временно исчез "с радаров".
Согласно сообщениям Генштаба Вооруженных сил Украины, в те дни отдельные подразделения Вооруженных сил РФ осуществляли "частичный вывод" своих сил, в частности, с территории Черниговской области, оставив лишь подбитую технику.
В следующий раз танкист Шматов появился в сети в середине апреля. Телефон военного соединился с передающей сигнал станцией мобильного оператора, расположенной на границе трех областей – Донецкой, Луганской и Харьковской.
И уже через несколько дней его новый разговор снова перехватила Служба безопасности Украины.
"Я х**н его знает, ну, это Харьковская область"
Журналистам удалось получить ранее неопубликованные разговоры военнослужащего Шматова, которые удалось перехватить СБУ. Если анализировать слова отца военнослужащего, эти беседы демонстрируют бытующие в России представления о жизни в Украине. Но важны они прежде всего тем, что являются дополнительным свидетельством преступлений российской армии. Общение с семьей помогло установить точное местонахождение военного, то есть узнать, где именно он и его сослуживцы брали заложников и стреляли по домам мирных жителей.
– Село большое? Как Новотулка (село в Самарской области РФ, откуда родом Шматов. – Прим. РС)? – спрашивал Станислава отец.
– Больше, наверное, раза в два, два с половиной.
– Как Хворостянка (село в той же Самарской области. – Прим. РС)?
– Наверное, больше даже Хворостянки, я тебе отвечаю! Вообще к ***на!
Так военнослужащий Шматов с отцом, используя знакомые обоим родные топонимы, пытался разобраться, в каком конкретно населенном пункте в Украине он находится. Сам он точно не знал.
– Вот что-что, а название – х**н его знает, – говорил солдат.
– Там сколько еще будете находиться?
– Пока не зачистим полностью, мы вообще первые сюда зашли. Чисто сегодня с утра артой их накрыли, и потом мы вошли.
– А рядом город какой?
– Я х**н его знает, ну, это Харьковская область.
Пока Шматов находился в Украине, он говорил с отцом почти 70 раз:
– Мы сейчас возле железной дороги вообще стоим. Тут как бы село идет с одной стороны рельс – деревушка, и с другой стороны рельс – деревушка. Деревушка одна, и просто через неё идет железная дорога. Вот с одной стороны, где мы ехали, мы там все дома рас**рачили, а вот с этой пока ещё нет, – рассказывал в одном из разговоров российский военный.
– А БТРов сколько? – интересовался отец.
– Около 15 штук.
Во время одной из таких бесед на запись телефонного разговора попало общение танкиста Шматова с сослуживцами. Благодаря этому удалось установить точное местонахождение солдата:
– Мы там живем. Там хозяева в этом доме живут. Мы там у них телефоны забрали, всё забрали.
В это время на записи слышен голос ещё одного военного, когда он говорит: "Есть информация, что сегодня со стороны речки… так что обращаем особое внимание в сторону речки".
– Да вон, по "радийке" комбат передал, что в сторону речки, "полупокеры" наши ходили... гаврики опять там засели, где-то в лесу. Сейчас надо это командиру сказать, – объясняет Шматов.
Благодаря этой информации можно понять, что 15 апреля Шматов вместе с другими военнослужащими сначала обстреляли из артиллерии село в Харьковской области, расположенное неподалеку от границы Луганской области, а затем заехали туда на бронетехнике, обстреляли дома мирных жителей, а в уцелевшие – заселились. В этой деревне, судя по разговорам Шматова, есть железная дорога, водоем и лес.
Проанализировав эту информацию, журналисты предположили, что речь идет о Боровском районе Харьковской области Украины, и связались с главой поселкового совета, чтобы он помог точно определить местность, о которой идет речь.
"Я могу с почти стопроцентной уверенностью сказать, что это село нашего района, село Пески-Радьковские. Это второе по количеству населения, по величине село в нашем районе после административного центра Боровая, где около 2 тысяч жителей. Есть лес, есть река. Не просто река, а чудесное Оскольское водохранилище – жемчужина Слобожанщины. К сожалению, сейчас там воды почти нет. Это последний населенный пункт нашей общины, который был оккупирован, где-то 14 апреля, 15-го там были бои", – рассказал глава поселкового совета Боровой Александр Тертышный.
Александр Тертышный
Это село до сих пор живет в оккупации. Туда войска РФ, как утверждают провластные российские СМИ, зашли как раз 15 апреля. Также там в то время действительно попали в плен несколько украинских военнослужащих. Их имена из соображений безопасности источники журналистов в СБУ не раскрывают.
Оккупированное село: свидетельство о преступлениях армии России
Местные жители подтверждают сказанное российским солдатом в разговоре с отцом. Военнослужащие жестоко обращались и с гражданским населением, некоторых брали в плен.
"Сначала было очень непростое, тяжелое и жестокое отношение. У нас были случаи в Песках-Радьковских, мы знаем дом, где они допрашивали наших людей, особенно участников АТО (антитеррористической операции, объявленной в период второго этапа российской агрессии в отношении Украины в Донбассе в 2014 году. – Прим. РС). Списки собирали, жестоко себя вели очень. В первые дни оккупации люди в некоторых селах долго сидели в погребах. Я лично разговаривал с человеком, который сказал, что бабушка выглянула из погреба, когда войска заходили в эту деревню, и застрелили человека из автомата, и они "неделю сидели в погребе с мертвым человеком". Было и такое", – рассказал Александр Тертышный.
Вот ещё один фрагмент другого неопубликованного телефонного разговора Станислава Шматова. На этот раз он говорил с женщиной. Это его родственница Ирина Железникова.
– Собака, говорю, лает. Да это вон у "мирняка" – так Шматов описывал родственнице, что видел вокруг.
– А как вы поняли, что это "мирняк"?
– Так мы у них и живем.
– А они за вас, что ли, или нет?
– Да я е*у. Они как русские н***й е***ь, у них даже акцента нет.
С Ириной Железниковой Шматов говорил чаще всего. За несколько месяцев войны в Украине они созванивались более 200 раз и отправляли друг другу сотни СМС-сообщений.
"В воскресенье там, короче, я тебе закажу специальное, от беды, от всего… Праздник, короче, в церковь похожу. Мало ли, пускай будет..." – говорила Ирина своему родственнику-военному.
И эти разговоры тоже показательные – военный рассказывает женщине, от чего на самом деле российская армия "освобождает" украинцев. Вот, например, рассказ Шматова о том, как они приехали в очередное село и зачищали его:
– Мы его сегодня полностью зачищали.
– В смысле зачищали? От кого? От "нациков"?
– От всего. Просто стреляли по всему.
Военный также рассказывал родственнице, что разрушенные его бригадой дома – это спланированная тактика:
– Танки-х***ки, б***ь. Просто дома, короче, нах*й выносит.
– У вас командир дал задание?
– Да. Комбат, комбриг, замкомбрига. Он говорит: "Тушите все н***й, б***ь, прямо что видите. Дома все н***й".
– А как же мирные остались с собакой?
– По***, вообще. Всех тушить. Как комбат выразился в советке: тушите всех н***й. Ну, такая фигня.
Этот приказ, как рассказывают очевидцы, был выполнен.
"Люди из этого населенного пункта сообщают, что поначалу чрезвычайно сложная ситуация была, обстрелы были, много дней они сидели по подвалам, погребам. Связи с ними у нас нет, но мы знаем, что на многих улицах есть поврежденные дома, точно знаем, что частично разрушена школа. И вообще в школах разграблена компьютерная техника. Люди находятся в непростой морально-психологической ситуации, в условиях оккупации", – рассказывает Александр Тертышный.
"Ситуация достаточно сложная – на сегодняшний момент большинство преступлений скрыты из-за того, что территории недоступны", – говорит адвокат, юрист Харьковской правозащитной группы Анна Овдиенко.
С начала широкомасштабного вторжения с заявлениями о преступлениях в Харьковскую правозащитную группу обратилось уже более полутора сотен жителей региона.
"На данный момент у нас 152 обращения, а если считать по информации из открытых источников, то по Харьковской области уже цифра приближается к 3 тысячам зафиксированных преступлений (статистика приведена по состоянию на июль; по состоянию на август в базе правозащитников уже около 4400 эпизодов из открытых источников, а персональных обращений – более 200. – Прим. РС). Большое количество и пыток, к сожалению, и насильственного вывоза людей, и угонов, и в том числе присвоения имущества. Обворовывают магазины и частные дома, и, конечно, много разрушений жилых строений", – говорит Анна Овдиенко.
Часто жители на оккупированных территориях ищут пропавших родственников и пытаются делать это самостоятельно – через сообщества в интернете.
Узнать о том, что происходит на ныне оккупированных территориях Харьковской области, почти невозможно из-за отсутствия связи и контроля этих территорий российскими военными. Но посмотреть на упомянутую деревню со спутника и увидеть разрушения можно.
Как оккупированная деревня выглядит из космоса
Журналисты проекта "Схемы" отправили запрос в одну из компаний, специализирующихся на спутниковых снимках, – Planet Labs – и получили изображения села Пески-Радьковские.
Российские военные двигались с северной стороны села, по улице Садовой, и здесь можно увидеть несколько разрушенных до основания зданий.
"Стреляли по всему. По домам, машинам", – говорил в одном из разговоров Станислав Шматов.
Снимок одного из таких разрушенных домов сделали местные жители и передали редакции.
Разрушенное здание на улице Садовой в селе Пески-Радьковские
Соседний дом тоже разрушен из-за обстрелов:
Ещё один разрушенный дом, улица Садовая
Разрушения можно увидеть и в другой части села.
"Мы, считай, эту деревню с трех сторон окружили, на**й, и еб**или", – рассказывал по телефону российский военнослужащий.
На снимках видны несколько домов без крыш, а также целый ряд изуродованных зданий. Примечательно, что речь идёт об улице Мира.
Улица Мира
В центре деревни армия РФ обстреляла ангар для хранения сельсхозяйственной продукции:
Со спутника также хорошо видно, что из-за обстрелов теперь нет крыши в Доме учителей. Снимки зданий передали журналистам местные жители.
Дом учителей
Через дорогу от этого здания расположена местная школа, которая также частично разрушена.
Сельская школа
Журналисты сравнили снимки компьютерного класса в школе до прихода российских военных в село и после того, что российское военное и политическое руководство называет "освобождением".
На той же улице Центральной расположены дома местных жителей.
Слова российского танкиста Шматова "п***й вообще, всех тушить", когда его спрашивали о мирных жителях, также подтверждаются – на этой улице можно увидеть разрушения еще нескольких частных построек. По меньшей мере таких, которые можно увидеть из космоса:
А затем, судя по спутниковым снимкам, военные установили блокпост и вырыли окопы и траншеи:
Что Шматов рассказал журналистам?
После 15 апреля, то есть после начала оккупации села Пески-Радьковские, мобильный телефон Шматова на 10 дней исчез "с радаров". Потом его сигнал появился южнее, в соседней области – Славянском районе Донбасса.
После 1 мая российский военнослужащий покинул территорию Украины: телефон, по которому он говорил с родственниками и признавался в военных преступлениях, перестали регистрировать украинские сети мобильной связи.
Когда журналисты связались с ним, Станислав Шматов сообщил, что в мае получил ранение в Украине, поэтому сейчас находится в России. Во время разговора он пытался отрицать преступления, в которых ранее признавался родственникам:
– Вы подтверждаете, что разрушали жилые дома мирных жителей, мучили их и военнопленных? – спросил у Шматова журналист Украинской службы Радио Свобода Георгий Шабаев.
– Чего, бл**ь?
– Я вам могу включить запись, можете послушать.
– Я, бл**ь ни одного пленного-то не видел. Я рассказывал то, что пацаны там делали.
– То есть вы лично ничего не делали, это ваши сослуживцы делали?
– Ну, да.
– А пальцы, уши кому-то отрезали?
– Пальцы – нет. Честно, вот именно моя бригада и мои пацаны, кто со мной там был, никто ничего такого не делал.
– Почему тогда в телефонных разговорах вы говорите о том, что ухо отрезали, выстрелили из танка в дом?
– Как пацаны рассказывали, и я вот рассказывал.
– И ваш командир бригады вам не давал никаких указаний по поводу того, чтобы терроризировать мирное население?
– Я там как бы был на своей волне, мне было по барабану на всех.
СМОТРИ ТАКЖЕ
Селфи для ВСУ. Как российские военные выдают свои позиции
Позднее военный начал менять показания:
– Есть цитата из записей ваших разговоров, когда комбат, комбриг дал указание, по вашим словам: "Тушите всё, что видите, дома…" У вас спрашивают: "А как же мирные остались?", а вы говорите: "Всё равно вообще, всех тушить…"
– Ну да, было такое указание на втором мероприятии.
– Вы понимаете, что это означает нарушить законы войны?
– Нет, ну мы это понимаем, мы ведь так не делали.
Впоследствии Шматов все же рассказал о по крайней мере одном убийстве на территории Украины:
– Я вам могу включить запись вашего разговора, где вы сказали: "Он не хотел говорить, мы ему ухо отрезали". О ком идёт речь?
– Бл**ь. Ааа… Это на первом западе пацаны, короче… (смеется)… бл**ь, корректировщик, короче, был на заводе.
– И что произошло?
– Как рассказывали, п***ы ему дали неплохой. А потом пристрелили.
И только после признаний российский военный все-таки решил выяснить, с кем он общается. Узнав, что с журналистами, сменил риторику:
– А поинтересоваться можно? С кем я вообще имею разговор?
– Меня зовут Георгий Шабаев, я – журналист Радио Свобода, украинской редакции.
– Украинской?
– Да.
– И ты мне звонишь.
– Да, я вам звоню.
– На**я?
– Чтобы подтвердить информацию, которая есть в ваших разговорах с вашими близкими. Это подтверждение ваших военных преступлений, эти записи.
– Да какая х*й разница, н***й, е****ь, какое там преступление было, ты н***й мне звонишь?
– Чтобы это уточнить и подтвердить. Вот вы со мной поговорили, я подтвердил, что это ваш голос на записи.
– Да б***ь, это тебя е***ь вообще не должно, чей там голос на записи. Я н***й приеду и тебе башку прострелю н***й, если ты еще раз позвонишь кому-то из моей бригады или моих пацанов.
Отец российского военного, которому также звонили журналисты, на их вопросы не ответил.