В Херсоне я уже второй раз с момента его освобождения. За месяц после деоккупации город заметно изменился. Теперь здесь нет длиннющих очередей за гуманитаркой и есть украинские сим-карты, да и на площади Свободы больше никто не заряжает телефоны под открытым небом.
Улицы Херсона опустели. И чем ближе к Днепру и, соответственно, к левому берегу, тем меньше шансов встретить хоть кого-нибудь из местных. Херсон, громкий и укутанный украинскими флагами в первые дни освобождения, затих и притаился.
«Если раздается тревога, у нас есть 40 секунд, чтобы спрятаться»
«Ощущение радости немного угасло, потому что опасность не миновала»
Полки супермаркета забиты разными продуктами. Жительница Херсона Оля выбирает необходимые ей товары, рассчитывается, и мы вместе выходим из магазина. Рядом с женщиной — ее шестилетний сын. Богдану она дает пакетик с конфетами — желейными мишками. Мальчик радуется и бежит, подпрыгивая, впереди нас. Он совсем не обращает внимания на глухие взрывы где-то посреди города.
«Сын спокойно реагирует на обстрелы. Это я пугаюсь каждый раз, для меня это стресс, потому что переживаю за ребенка. Сейчас прилетает по многим домам, страшно ложиться спать, потому что не знаешь, куда попадет в следующий раз», — говорит Оля.
В течение всей оккупации они с сыном оставались в Херсоне. Не покинули город, потому что у них не было денег или знакомых, которые могли бы их где-то приютить. От первых взрывов в начале полномасштабной войны семья еще пряталась, но потом перестала — Богдан начал сильно болеть из-за сырости и холода в подвале. А потом Херсон захватили россияне. Через окно Богдан видел, как въезжали вражеские танки и другая техника. Начались долгие месяцы оккупации.
«Они ходили по домам, забирали людей. Одного мужчину застрелили на нашей улице, когда он шел на работу. Мы за этим всем наблюдали из окна квартиры. Было страшно, но выдержали, — вспоминает женщина. — Я очень радовалась, когда Херсон освободили, однако это чувство немного угасло, потому что опасность не миновала. россияне переместились на ту сторону реки и теперь бомбят жилые дома, часто прилетает в девятиэтажки. Пока у нас нет ни отопления, ни воды, только время от времени появляется свет».
Вдруг наш разговор обрывается. На тротуаре мы видим еще сравнительно свежие следы крови. Здесь обломками стекла ранило мужчину. Оля указывает на полуразрушенное офисное здание, в котором во время оккупации россияне открыли свой банк, а рядом выдавали паспорта.
«День назад сюда прилетела ракета. Слава Богу, мы тогда были уже дома», – говорит Оля.
По этой дороге она с сыном ходит каждый день.
«Со двора отеля видели, как летели “Грады”»
На заднем дворе местного отеля у костра греются люди. Здесь развернули полевую кухню: готовят обеды и греют воду для чая. Уже более 9 месяцев гостиница принимает переселенцев из окрестных сел и Херсона. 27 февраля местные власти попросили руководителей гостиницы разместить первых переселенцев. За все время через центр прошли более 5 тысяч человек, говорит администратор пункта Настя Рыбальченко.
«Когда Херсон оккупировали, российские военные также приводили сюда своих людей. Мы не могли отказать, потому что сразу начинались угрозы. Они приходили с сопровождающим, а тот был, как елка, весь в оружии. россияне завезли много консервов, гуманитарку, муку, сахар, гречку, растительное масло. А потом, когда началась эвакуация, стали угрожать, что закроют нас, если не поедем с ними тоже».
Для большинства переселенцев гостиница служила транзитным пунктом перед дорогой в Запорожье. Однажды за ночь разместили 394 человек, хотя гостиница рассчитана на 150. Есть семьи, которые заехали сюда еще весной — и до сих пор остаются здесь жить.
«Деваться им некуда, потому что они потеряли свои дома. За эти 9 месяцев гостиница стала домом для многих. Но после начала обстрелов многие живущие у нас переселенцы уехали. Со двора нашей гостиницы мы видели, как летели “Грады”», — говорит Настя.
«Когда здесь были россияне, мы все ходили насупленные»
Возле полевой кухни знакомимся с Натальей. Она греет руки чашкой горячего чая с лимоном. Уже девятый месяц Наталья вместе с четырьмя детьми живет в гостиничном номере. Родной дом в Александровке из-за обстрелов покинули еще в марте.
«Мы приехали сюда и сидим сейчас здесь. Тоже бомбят, но пока не так сильно. Мы собирались сегодня на рынок, однако не пошли, потому что обстрелы. Иногда утихает, а потом снова слышим взрывы. Ночью они активнее обстреливают город», рассказывает женщина.
В ближайшее время Наталья надеется вернуться домой.
«Соседи говорят, что дом цел, но когда россияне покидали деревню, то все вынесли. Дети очень хотят домой, но там пока опасно, село обстреливают, много растяжек. Старший сын, которому 16, хочет туда поехать, но я не пускаю, потому что волнуюсь за него», — рассказывает Наталья.
На мой вопрос о дне, когда ВСУ вошли в Херсон, Наталья улыбается: «Я плакала, а дети бежали обниматься и фотографироваться с нашими военными. Мы рады, что здесь Украина, но не живем сейчас спокойно. Хотя все равно лучше так, чем под оккупацией, потому что, когда здесь были россияне, мы все ходили насупленные, с опущенными головами».
В этой гостинице еще три семьи с детьми. В общей сложности проживают 35 переселенцев. Пункт частично снабжен светом, а когда его выключают — работает генератор.
«Трое суток у нас непрерывно был свет, а потом снова начались обстрелы — и он исчез. Для отопления мы смогли закупить 24 тонны брикета, а в общей сложности на зиму нужно 150. Мы перемещаем наших жителей на первые этажи, селим их вместе, чтобы сэкономить и сохранить тепло», — говорит Настя.
Эйфорию первых недель после освобождения города подавили бытовые проблемы, рассказывает женщина. Сейчас все задаются вопросом, как пережить следующие месяцы без отопления, света и воды.
«Появилось больше проявлений алчности. Мы раздаем людям гуманитарку, а они на следующий день снова приходят за ней. Одна бабушка, которой мы выдали продукты, на следующий день торговала ими у супермаркета. Люди привыкли, что им все дают бесплатно. Сейчас медленно появляются вакансии. Если три месяца назад при оккупации они глотки могли перегрызть друг другу за 3,5 тысяч гривен, то сейчас за 6,5 тысяч крутят носом и говорят: “Если бы дали 12, то я бы подумала”», — говорит Настя.
россияне бьют рандомно
Воздушная тревога в городе была налажена. Впервые за 9 месяцев полномасштабной войны херсонцы услышали ее в середине ноября.
«Но если тревога звучит в Николаеве, то у них есть примерно час, чтобы спрятаться, а у нас 40 секунд. Сейчас мы начинаем переживать то же, что и Николаев в первые полгода войны. россияне бьют рандомно: попадают в дома, в дорогу, футбольное поле. Это нелогично, это только для того, чтобы навредить, а затем обвинить ВСУ», — говорит Настя.
Из-за ежедневных обстрелов люди продолжают выезжать из Херсона. Впрочем, Оля с сыном Богданом планируют оставаться в родном городе. Несмотря на понимание, что будет сложно.
«Мы сидим в холоде — отопления еще нет, а обстрелы только начинаются. Радости нет, пока это все происходит. Я хочу, чтобы все наши люди и солдаты возвращались домой живыми. Хочу, чтобы наша жизнь была такой, как раньше», — говорит на прощание женщина.
