На границе нервного срыва
Участники протестного движения все чаще испытывают трудности при пересечении российской границы.
2 апреля сотрудник ФСБ в аэропорту Домодедово задержал историка Ирину Карацубу и провел с ней похожую на допрос беседу.
Ранее с похожими ситуациями сталкивались, в частности, кандидат в депутаты Наталья Пелевина, активист Артем Чапаев, журналист Александр Сотник, исполнительный директор фонда "Голос" Лилия Шибанова, участница движения "Солидарность" Ольга Фалеева и председатель Комитета солдатских матерей Элла Полякова.
Ирина Карацуба:
Аэропорт Домодедово. Я только что вернулась из Шарм-эль-Шейха. Сотрудник погранслужбы выглядит озадаченно и говорит, что мой паспорт не пробивается по базе. Меня отводят в сторону. Другой сотрудник приглашает пройти в некую комнату. Я отказываюсь - он искренне удивляется. Начинаются вопросы. Вас задерживали органы внутренних дел? Живете по адресу прописки? Где работаете? Когда я сказала, что работаю на радио, он второй раз удивился. Где были? Что делали? Потом он сказал, что дело в Олимпиаде, а когда я заметила, что она закончилась, вновь многозначительно добавил: после Олимпиады "ситуация будет развиваться и усиливаться". Прозвучало, как угроза.
Таких, как я, возле загадочной комнаты сидели человек семь или восемь: бабушка с ребенком, молодые женщины, молодой мужчина, граждане Таджикистана... Не понимаю, что нас объединяло. Некоторых уводили в комнату и закрывали снаружи.
Главный вопрос: почему это произошло со мной? Степень моей общественной активности никак не может сравниться с активностью Пелевиной или Сотника. В общем, придется теперь выезжать за границу и возвращаться оттуда с инструкцией от юриста – так некоторые люди ходят на митинги, вооружившись законом о полиции и Конституцией.
Ольга Фалеева:
Дело было 11 и 18 марта в аэропорту Внуково. Я тоже ездила в Египет. И начало было такое же: у сотрудника погранслужбы округлились глаза. Потом ко мне подошел другой сотрудник, по всей видимости, начальник смены, и попросил подождать – мол, нужно провести некую дополнительную проверку. Я ждала более получаса. Меня спрашивали, кто я, где живу, куда и с какой целью еду, не задерживали ли меня на митингах и поддерживаю ли я Pussy Riot. Потом у меня сняли отпечатки пальцев. Все мои попытки узнать, в связи с чем такое внимание, успеха не имели. Самое внятное, что я слышала: "Вы же понимаете, какая ситуация". Еще они упомянули Олимпиаду.
Все это происходило в четыре утра и за час до вылета, поэтому мне некому было звонить с просьбой о юридической помощи. По приезде в Россию ситуация повторилась, но ждать мне пришлось меньше. После того как у сотрудницы погранслужбы округлились глаза, я ждала всего несколько минут. Мне сказали, что причина ожидания в том, что я теряла мой паспорт. Никогда я его не теряла.
Элла Полякова:
Такое происходило со мной уже восемь раз: и в поезде, и в самолете, и не выезде, и на въезде. Схема примерно одна и та же. Сотрудник пограничной службы берет паспорт, меняется в лице, хватается за трубку телефона, начинает с кем-то совещаться и говорит мне, что никаких проблем нет, но нужно отойти и подождать. Иногда переписывают данные паспортов тех, кто едет со мной. Однажды пришлось иметь дело с молодым пограничником, который, видимо, столкнулся с необходимостью дополнительной проверки впервые и нервничал - а я, уже имея такой опыт, его успокаивала. Он сказал мне, что все наконец понял, когда выяснилось, что я работаю в Комитете солдатских матерей.
Мы писали жалобы и в прокуратуру, и в ФСБ. Ведомства пересылали их друг другу, но в итоге нам все же отвечали. Типичных ответов было два. Первый: извините, наши сотрудники загружены. Второй: извините, ваши данные похожи на данные некой преступницы. Самое плохое, что нас вносят в какие-то списки, а сделать так, чтобы тебя из этих списков исключили, еще труднее, чем понять, почему тебя туда внесли. Важно реагировать на эти ситуации. В суд я не очень верю, но жалобы порой помогают перенастроить систему бесправия. Мне это удалось, и в последнее время я езжу спокойно.
У Лилии Шибановой 3 декабря 2011 года, накануне скандальных выборов в Госдуму, в аэропорту Шереметьево отобрали ноутбук. Вернуть его она смогла только в марте 2012 года, когда Химкинский городской суд признал его изъятие незаконным. Именно из-за успеха в суде инциденты в пограничной зоне больше не повторялись, говорит Шибанова:
В моем случае речь шла не только о психологическом давлении. Происходящее выглядело как попытка закачать в мой ноутбук нелицензионные программы и возбудить дело. Подобный случай был у нас в Самаре. Думаю, что задержание и допросы в пунктах паспортного контроля – это способ запугивания и, возможно, препятствие, из-за которого гражданские активисты могут не выехать на международные мероприятия. Обязательно надо наказывать виновных в незаконных задержаниях – прежде всего с помощью обращений в прокуратуру и суды. Это, конечно, очень хлопотно, и результат не обязательно будет в вашу пользу. Но хотя бы в какой-то степени произвол будет ограничен.
Ирина Бороган, редактор сайта Agentura.ru:
Практика задерживать людей на выезде или въезде в страну стала за последние пять лет привычной. У нас с Андреем Солдатовым были похожие ситуации после того, как была издана наша книга о российских спецслужбах "Новое дворянство": в течение года каждый раз, когда мы выезжали из страны, наши паспорта сканировали полностью, хотя обычно сканируют только первую страницу, чтобы удостовериться в том, что паспорт не поддельный. Это отнимало время и трепало нервы.
Задержание на границе – эффективный способ давления, тем более что противостоять получасовой или полуторачасовой задержке правовыми методами трудно, а вот самолет, если вас задерживают при вылете, можно пропустить. Сотрудники погранслужбы всегда могут сослаться на то, что у них при сверке с базами данных "засветился" некий сигнал и им нужно дополнительное время, чтобы что-то установить. Часто людей заводят в некие комнаты, иногда задают там банальные вопросы. Все это дает вам понять, что ваши передвижения отслеживаются.
Есть особый механизм - так называемый сторожевой контроль, который дает возможность отслеживать передвижения людей. Как стало известно, он был использован в деле нижегородского правозащитника Сергея Шимоволоса. Через российские суды Шимоволос установил, что его внесли в базу данных и все его передвижения отслеживались. Европейский суд по правам человека встал на его сторону. Но его на контроль поставило МВД, а не ФСБ. МВД, в отличие от ФСБ, публично признавало, что центра "Э" ведет учет всех людей, которых считает экстремистами или склонными к совершению экстремистских действий. ФСБ никогда не заявляла, что у нее есть такие же базы данных. Можно предположить, что все-таки есть. А суд позволит понять, как действует система.
Юрий Гервис, адвокат:
Любые проверочные мероприятия можно проводить по-разному. Можно корректно пояснять действия, которые проводятся, но можно и говорить с каменным лицом и многозначительным видом, оказывая таким образом моральное давление на человека. Есть ряд учетныз параметров, которые проверяются при пересечении границы: находится ли человек в розыске, есть ли ограничения, связанные с судебными решениями, в том числе задолженность по алиментам, есть ли у человека при себе предметы, изъятые из гражданского оборота, такие как оружие и наркотики... Вопросы, которые сотрудники пограничной службы могут задавать для уточнения этих общих вопросов, не определены законом, их может быть много. Однако стоит помнить, что вопросы о том, где человек находился, в связи с чем он выезжал, у кого останавливался, не входят в компетенцию российской пограничной службы, поскольку никак не связаны с законным пересечением границы.
Гражданин, в отношении которого в пограничной зоне происходят спорные действия, имеет право знать, в связи с чем они происходят и кто их проводит. Человеку обязаны представиться. Люди по-разному воспринимают свои служебные полномочия и могут злоупотреблять ими. Чтобы иметь возможность обжаловать эти действия, необходимо знать имя и должность (или номер жетона, если таковой имеется) сотрудника органов. Можно также сфотографировать его на телефон, включить диктофон. Тогда, вероятно, не будет проблем с доказыванием его действий в суде.
Эти действия можно обжаловать как в суд, так и в органы транспортной прокуратуры. Например, пожаловаться на грубость, неадекватность поведения, ущемление прав. И суд вполне может встать на сторону потерпевшего. Думаю, что подобные ситуации могут быть связаны с внеслужебными факторами: скажем, с чьей-то просьбой насолить человеку, заставив его понервничать. Если жертвы таого обращения будут чаще обращаться в суд и прокуратуру, Пограничная служба будет вынуждена корректировать свои действия и уже не сможет запросто удовлетворять чьи-то странные просьбы выводить людей из равновесия. А его в таких ситуациях терять не стоит. Иначе считайте, что ваши недоброжелатели достигли своей цели.
Александр Подрабинек, правозащитник и журналист:
Сложности, возникающие в последнее время у некоторых российских граждан при выезде и въезде в Россию, вряд ли можно объяснить правоохранительными причинами. Скорее всего пограничники и таможенники создают нервозную обстановку на границе, подчиняясь указаниям свыше усилить бдительность и выявлять неблагонадежные элементы.
Никакого оперативного смысла в этом нет. Разговоры о политических пристрастиях и на личные темы никак не вписываются в законодательство и не могут быть использованы даже для возбуждения административных дел. Попытки таким образом запугать оппозиционеров или людей, сочувствующих оппозиции, вряд ли приведут к успеху.
В подобных ситуациях я бы рекомендовал оставаться с представителями власти строго в рамках закона – это дается им труднее всего. При задержании требовать составления протокола с объяснением причин. Не вести никаких бесед ни на какие темы без протокола допроса и в отсутствие адвоката. При первом же обращении требовать назвать фамилию, должность и название подразделения, в котором служит ваш собеседник.
Если все требования закона будут ими выполнены - игнорировать их вопросы по существу, пользуясь своим конституционным правом не свидетельствовать против самого себя. И самое главное – не бояться. Собака, которая тявкает, обычно не кусает. Если за вами есть что-то серьезное, вас посадят без всяких предварительных бесед.
Елена Власенко, 04.04.2014