16 ноября исполняется два года со дня смерти юриста фонда Hermitage Capital Сергея Магнитского. Накануне годовщины смерти Сергея Магнитского Всемирная служба Би-би-си взяла интервью у его матери Натальи Магнитской. Она рассказала о том, какой путь прошел ее сын с момента заключения под стражу до смерти в следственном изоляторе.
+ Наталья Магнитская: "Он просто честно работал" - Слушать и смотреть интервью (ОТКРЫТЬ ОКНО)
В октябре 2008 года Сергей Магнитский сообщил о незаконном возврате налогов из российского бюджета на сумму 5,4 млрд рублей, а через месяц был сам арестован по обвинению в уклонении от уплаты налогов.
Кроме нескольких допросов, с Сергеем Магнитским не проводилось никаких других следственных действий. Тюремные врачи обнаружили у него ряд болезней, однако следователи, по данным адвокатов, несколько раз отказывали Магнитскому в медицинской помощи. Решения суда юрист не дождался - после 11 месяцев заключения он скончался в больнице СИЗО "Матросская тишина".
Российские власти признали, что Магнитскому не была оказана своевременная медицинская помощь. Однако совет по правам человека при президенте Дмитрии Медведеве пришел к выводу о том, что Магнитский мог умереть в результате побоев. МВД, которое расследовало дело против юриста, отвергло утверждения правозащитников о причастности следователей к его гибели.
Единственными фигурантами уголовного дела о смерти Магнитского пока являются двое медицинских работников, которых обвиняют в халатности и причинении смерти по неосторожности.
Наталья Магнитская считает, что ее сыну не оказали должной помощи
Би-би-си: Расскажите о Сергее, каким он был человеком?
Наталья Магнитская: Он был разностронне развитым человеком. Его интересовали многие стороны жизни, он с детства был любознательным, хорошо учился, любил свою работу, семью, родителей. Любил друзей, умел дружить.
Би-би-си: У него были дети? Насколько он был близок к ним?
Н.М.: Насколько ему позволяло его время. Он много времени проводил на работе, но когда у него было свободное время, он уделял его детям: куда-то ходил с ними, читал, разговаривал. Если у детей возникали какие-то вопросы, он мог о многом рассказать. С ним было интересно.
Би-би-си: Он был известным юристом и занимался сложными делами. Рассказывал ли он вам о своей работе?
Н.М.: О своей работе дома он не говорил, он разделял дом и работу. О его работе мы узнали уже после того, как его арестовали.
"Он был сильным и не жаловался"
Би-би-си: Когда и при каких обстоятельствах вы узнали об аресте Сергея? Как вы восприняли это?
Н.М.: Я узнала через три дня после того, как его арестовали. Его жена не сразу мне сказала, она нервничала и переживала, думала, что, возможно, его отпустят. Потом мне позвонила моя сестра и сказала об этом. Я узнала об аресте по телефону.
Я никогда не думала, что с ним может произойти такое. Он не был ни политиком, ни бизнесменом, он защищал интересы своих клиентов, и никогда мыслей не было, что его свобода и жизнь подвергаются опасности.
Би-би-си: Когда вы узнали о том, что он занимался скандальным делом о возврате налогов, из-за которого сам попал за решетку?
Н.М.: Это стало известно только после того, как его арестовали, и то не сразу. Через какое-то время я прочитала об этом в интернете.
Би-би-си: Что вы почувствовали, когда прочитали об этом деле?
Н.М.: Я была уверена, что Сережа вообще не имеет отношения к уклонениям [от уплаты налогов], хищениям. Я знаю, как он относился к законам. Я знаю, что он сам никогда не нарушал законов и не приветствовал нарушений закона другими.
"Мне никто ничего не объяснял. Нам сказали, что умер, и все. А потом очень удивлялись, как в 37 лет человек мог ничем не болеть"
Наталья Магнитская
Би-би-си: Вы могли навещать его в следственном изоляторе?
Н.М.: К сожалению, нет. Нам разрешили всего одно свидание, почти через год [после взятия под стражу], за месяц до его смерти. Нам не давали с ним встречаться.
Би-би-си: Что происходило на этой встрече?
Н.М.: Встреча была в течение часа, мы были вместе с его женой. У нас было мало времени. В основном, мы говорили о семье, о его здоровье. Он интересовался успехами детей, их здоровьем, спрашивал, чем они занимаются. Мы спрашивали о его здоровье, насколько ему тяжело. Но он был сильным человеком и не жаловался.
Би-би-си: Он не жаловался на то, как с ним обращаются в тюрьме?
Н.М.: Наверное, он нас оберегал, и мы достоверно об этом не знали. Он просил адвоката не говорить нам о том, как ему тяжело в тюрьме. Об этом мы узнали уже после смерти. Когда его забрали, он был абсолютно здоровым человеком, поэтому я не думала, что за такое короткое время можно так потерять здоровье.
"Женщина из окошка сказала: ваш сын умер"
Би-би-си: Как вы узнали о смерти Сергея?
Н.М.: О его смерти нам никто не сообщил. На следующий день после смерти - 17 ноября - я пришла в Бутырскую тюрьму, принесла ему передачу, но мне сказали, что его отвезли в "Матросскую тишину". Я спросила: в больницу? Мне ответили, что ничего не знают. Когда я поехала туда и подошла к окошку, где принимают передачи, женщина из окошка сказала мне: ваш сын умер.
Я не могла в это поверить. Я стала звонить адвокатам, но им тоже ничего не сообщили. Все это было как в тумане. Мне до сих пор не верится, что Сережи нет.
Би-би-си: Как вам объяснили причины смерти? Сергей умер, когда ему было всего 37 лет.
Н.М.: Мне никто ничего не объяснял. Нам сказали, что умер, и все. А потом очень удивлялись, как в 37 лет человек мог ничем не болеть. Вначале нам сказали, что он умер от разрыва поджелудочной железы, а потом - что смерть наступила в результате сердечного приступа.
Би-би-си: Что вы тогда чувствовали? Злобу, недовольство действиями властей?
Н.М.: Скорее, возмущение тем, что такое может случиться. Он не был осужден, и даже те, кто осуждены, они не приговорены к смерти и мучениям. Да, их свободу ограничили, но это не значит, что над ними надо издеваться.
Би-би-си: Сколько времени прошло между смертью и похоронами?
Н.М.: Мы смогли похоронить его только на пятый день.
Записи в дневниках
Би-би-си: Как вы узнали, что с ним плохо обращались в следственном изоляторе?
Н.М.: Об этом я узнала уже после смерти из записей в его дневниках и писем, которые он писал адвокату. Для меня было шоком, что в наше время людям могут создавать такие условия. Мне это непонятно. Кроме того, на одном из заседаний суда он говорил, что ему создают пыточные условия. Это, наверное, было уже на последнем заседании. Судья не приняла это во внимание.
Би-би-си: Что он писал в своих дневниках об условиях содержания?
Н.М.: Там были камеры, где на одного человека отводилось два квадратных метра. Там не было горячей воды, в одной из камер 36 часов текла канализация, они не могли ходить по полу. Была уже середина сентября, но [в камерах] не было окон. Я спрашивала, почему их нет, мне сказали: не переживайте, вставят.
Ему не выдавали теплые вещи, которые хранились на складе, не было возможности ночью вскипятить воду - из суда привозили уже ночью. На одном из заседаний суда, когда он обратился к судье за стаканом кипятка, ему отказали.
Би-би-си: Писал ли он в дневниках о том, что к нему применялось насилие?
Н.М.: Нет. Во всяком случае, до 12 ноября он не говорил, что к нему применялось насилие. С 12 по 14 ноября у нас не было с ним никакой связи. К нему не пускали адвокатов, говорили, что он плохо себя чувствует. Что произошло за эти дни - мы не знаем. Мы видели его 12-го на суде. Он выглядел уставшим, но не смертельно больным.
Би-би-си: Проводилось ли вскрытие после смерти, которое должно было установить истинные причины того, что произошло?
Н.М.: Да, вскрытие было. Они сказали, что у него кардиомиопатия - заболевание сердца, хотя на сердце он никогда не жаловался.
Би-би-си: Вы видели следы насилия на его теле?
Н.М.: Я увидела, что у него разбиты костяшки пальцев, я увидела это уже в гробу. Я приоткрыла покрывало, которым он был накрыт. Почему-то я открыла его и увидела, что пальцы разбиты. Ссадины, большие раны от наручников. 12-го числа их не было.
Я увидела это, когда мы уже хоронили его. Нам не отдавали тело. Мы хотели сделать независимую экспертизу, но нам не разрешили. Разрешили из морга отвезти прямо на кладбище. У нас не было времени, чтобы все это рассматривать, но мы сфотографировали его руки. Это единственное, что мы могли сделать.
Би-би-си: Сейчас, два года спустя, как вы думаете, что могло случиться с Сергеем в тюрьме? Что, на ваш взгляд, происходило в последние дни его жизни и почему он умер?
Н.М.: Я не могу предположить, что могло произойти, потому что он не выглядел больным. И если ему четыре дня было плохо, а скорую помощь вызвали на четвертый день к вечеру, не знаю... сознательно тянули время, или из-за своей некомпетентности. И там ему не оказывали никакой помощи. То есть его просто бросили умирать.
Би-би-си: Власти проводят расследование причин его смерти, и несколько человек уже понесли наказание - их понизили в должности. Вы удовлетворены таким результатом?
Н.М.: То, что их понизили в должности, в причину его смерти ясности не внесло. То, что они виновны - это естественно. Причина смерти, на мой взгляд, так и не установлена. Я не знаю истинных причин. Там были правозащитники, и они выяснили, что перед смертью его избивали. Это их показания.
Хотелось бы выяснить причину. Наверное, для этого нужно желание, или чья-то команда, не знаю.
Би-би-си: Кого вы считаете виновными в смерти своего сына?
Н.М.: Помимо врачей, которые не оказывали помощь, это те сотрудники, которые создали ему невыносимые условия, при которых у него появились серьезные заболевания. Это следователь, который говорил, что не его дело заниматься здоровьем Сергея, это судьи, которые не принимали во внимание его состояние. Там было много лжи. Они его не отпускали ни под домашний арест, ни под подписку о невыезде. Я думаю, что каждый внес свою лепту.
Сергей не собирался скрываться, и если бы он хотел скрыться, наверное, уехал бы раньше куда-то за границу. Не было причин, чтобы с ним так жестоко обращаться, помещать его в тюрьму и доводить до болезни и смерти.
Би-би-си: Огромный резонанс, который во всем мире вызвала смерть Сергея Магнитского, - помогло ли вам это пережить потерю сына?
Н.М.: Да, такая моральная поддержка для меня очень важна. Для меня важно, что люди не считают моего сына преступником, считают его героем.
Би-би-си: Вы беспокоитесь за свою собственную безопасность?
Н.М.: Нет. После того, как у меня отняли сына, мне ничего не страшно.
Источник https://www.bbc.co.uk/russian/russia/2011/11/111116_magnitskaya_interview.shtml
ВИДЕО В ПЛЕЙЛИСТЕ
Девятый вал «уголовки»
Два года со дня смерти Магнитского. Близкие убеждены: юриста убили
16 ноября исполняется два года со дня смерти Сергея Магнитского. За это время на всех возможных уровнях — от президента до министра юстиции — давались заверения, что дело будет расследовано, а виновные наказаны. Однако и сегодня все главные фигуранты либо сохранили свои кабинеты, либо пошли на повышение. Украденные из бюджета 5,4 млрд рублей так и не найдены. Зато по стране идет вал уголовных дел против предпринимателей, чьи бизнесы приглянулись людям в погонах). Пока Следственный комитет лишь завершил расследование дела о халатности двух врачей СИЗО «Бутырка», в котором содержался юрист Сергей Магнитский. В скором времени они предстанут перед судом как единственные виновники его гибели. Но близкие юриста Hermitage Capital убеждены: Магнитский был убит
31 октября 2011 года старший следователь Главного следственного управления СК РФ подполковник юстиции Марина Ломоносова вынесла постановление о выделении в отдельное производство дела в отношении бывшего замначальника медицинской части СИЗО «Бутырка» Дмитрия Кратова и завтерапевтическим отделением СИЗО «Бутырка» Ларисы Литвиновой. Стороны — обвиняе-
мые (они своей вины не признают) и семья Магнитского — в ближайшие недели начнут знакомиться с материалами, после чего будет определено время слушаний в Тверском суде. В том самом суде, где Магнитскому неоднократно продлевали меру пресечения**Дмитрий Кратов обвиняется по ст. 293 ч. 2 УК РФ — «Халатность, повлекшая по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью или смерть человека». Наказание — до 5 лет лишения свободы. Лариса Литвинова обвиняется по ст. 109 ч. 2 УК РФ — «Причинение смерти по неосторожности». Наказание — до 3 лет лишения свободы..
А полутора месяцами раньше, 13 сентября 2011 года, адвокат матери Магнитского Николай Горохов от имени своей доверительницы послал председателю СК России Александру Бастрыкину заявление — «Сообщение о преступлении — убийстве С.Л. Магнитского».
По законам ГУЛАГа
Напомним: Сергея Магнитского арестовали в конце ноября 2008 года. Сначала он несколько месяцев сидел в СИЗО-5: «Не санаторий, но жить можно», — писал он матери. 24 апреля 2009 года его перевели в СИЗО-1 ФСИН России — «филиал» тюрьмы Лефортово**Там содержатся фигуранты резонансных уголовных дел — например, сидел Михаил Ходорковский..
Дальнейшие передвижения Магнитского из тюрьмы в тюрьму, из камеры в камеру свидетельствуют: ему умышленно создавали тяжелые условия содержания, выбивая из него нужные следствию показания, как делали это до него и после него с сотнями других обвиняемых.
О переводе Магнитского в эту VIP-тюрьму: «В связи с необходимостью обеспечения режима изоляции, проведения оперативно-следственных мероприятий и значимостью уголовного дела прошу разрешить содержание на период следствия обвиняемого Магнитского С.Л. в СИЗО-1 ФСИН России», — говорилось в служебной записке заместителя директора ФСИН России генерал-лейтенанта внутренней службы Владимира Семенюка на имя заместителя начальника СК МВД России генерал-майора юстиции Олега Логунова.
В этом СИЗО у Магнитского сначала начались проблемы с тюремным начальством — дисциплинарное взыскание за нарушение внутреннего распорядка: «При движении не держал руки назад, не замечал сотрудников СИЗО, сопровождавших его, не реагировал». Потом там же последовали угрозы. «Человек, представившийся как сотрудник данного учреждения, — писал в своей жалобе Магнитский, рассказывая о беседе с неизвестным в следственном кабинете, — выдвигал ко мне требования, не основанные на положениях Правил внутреннего распорядка, утвержденного Минюстом, и угрожал в случае неповиновения наступлением для меня неблагоприятных последствий».
Неблагоприятные последствия наступили довольно скоро. Но сначала — проблемы со здоровьем: ему поставили диагноз «хронический холецистопанкреатит» и сказали, что нужна будет операция. Спустя шесть дней после обследования и диагноза следователь Олег Сильченко сообщил, что считает «целесообразным этапировать Магнитского в ФБУ ИЗ-77/2 (СИЗО «Бутырка»). То есть в СИЗО с заведомо худшими условиями содержания, чем в «филиале» Лефортово.
Бутырский ад
Как его ломали в Бутырке, как держали больше месяца в малюсенькой камере вместе с тремя другими зэками, где на человека приходится жизненного пространства меньше, чем в могиле**Норма ФСИН — 4 кв. м. В камере Магнитского было чуть больше 2 м на душу., Магнитский написал в десятках жалоб, которые после его смерти стали публично известны. Но многие важные детали всплывают только сейчас.
«Когда его (Магнитского) туда (в Бутырки) привезли, опер вышел на смотрящего по тюрьме и сказал, что надо будет его унижать и получать от него информацию, — рассказал один из бывших бутырских сидельцев. — Но одновременно «ворам»**«Воры в законе», люди, которые являются авторитетами для обитателей тюрьмы. позвонил из Дубаи один крупный авторитет. Он предупредил, что Магнитского трогать не надо».
«Опер пытался нас настроить против Магнитского», — вспоминает бывший сокамерник юриста Hermitage Capital, чиновник, подозреваемый в мошенничестве. Его, как он говорит, вызвал оперативный сотрудник Бутырок и предупредил: к ним в камеру «закинут» человека, которому все не нравится и из-за него будут постоянные обыски. «Предупредил, чтобы мы не пользовались мобильником, который был у нас в камере. Я тогда понял, что у Магнитского не было возможности иметь какие-то запрещенные предметы или за деньги улучшать условия содержания. Его там по-настоящему гнобили», — рассказывает собеседник The New Times, который до сих пор находится за решеткой и имени своего просил не называть.
Опера, обеспечивающие невыносимые условия в тюрьме для юриста Hermitage Capital, знали, что его состояние здоровья ухудшается. Но лечение Магнитского не входило в планы тех, кто вел следствие по его делу. «Мы написали ходатайство следователю Сильченко с просьбой разрешить Сергею провести ультразвуковое исследование в Матросской Тишине, — говорит адвокат Дмитрий Харитонов. — Сильченко нам ответил: здоровье моих подопечных — не моя забота».
Харитонов убежден, что следователи и судьи, державшие больного Магнитского в тюрьме, должны быть наказаны. «Эксперты установили причинно-следственную связь между смертью Магнитского и действиями врачей, — объяснила внимание следствия исключительно к тюремным врачам следователь Марина Ломоносова. — Мы будем продолжать расследовать и основное дело, но для того, чтобы те лица, которым уже предъявлены обвинения, не ждали, мы передаем дело в суд. Эпизод в Матросской Тишине рассматриваться не должен. Впрочем, это на усмотрение суда», — сказала The New Times подполковник юстиции Ломоносова.
Между тем адвокат Горохов убежден: последние часы Магнитского в СИЗО «Матросская Тишина» таят страшную тайну, которую следователи раскрывать как раз и не хотят.
Смерть без приговора
В своем заявлении на имя главы Следственного комитета России, с которым удалось познакомиться The New Times, адвокат Горохов приводит целый перечень неизвестных ранее фактов.
А именно: существуют два акта о смерти Сергея Магнитского (они оба есть в следственном деле). Оба подписаны врачами одного и того же отделения интенсивной хирургии больницы СИЗО «Матросской Тишины». Эти акты практически идентичны, за исключением одного: в самом первом в строке «диагноз» указаны не только «острый калькулезный холецистит, острый панкреатит, острый психоз и панкреонекроз», но указана и ЗЧМТ — закрытая черепно-мозговая травма. (До тюрьмы ничего подобного у Магнитского диагностировано не было.) Ниже написано: признаков насильственной смерти не установлено. Но каким образом появилась закрытая черепно-мозговая травма — не объяснено.
Второй акт о смерти был составлен в тот же день, в тот же час, теми же врачами, но указание на закрытую черепно-мозговую травму из него уже исчезло.
Между тем известно, что когда Сергея Магнитского привезли в больничное отделение СИЗО «Матросская Тишина», он, как утверждала врач Гаус, впал в буйство («острый психоз»), и для его усмирения она вызвала специальных сотрудников тюрьмы, которые «успокаивали» больного зэка силой.
Теперь мы знаем: никакого психоза у Магнитского не было — такое заключение вынесла в конце сентября 2011 года комиссия судебно-психиатрических экспертов Научного центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского. Разбирая версию врача СИЗО «Матросская Тишина» Гаус о психическом приступе у Магнитского, специалисты главного профильного заведения страны утверждают: «Комиссия приходит к заключению, что в дополнительно представленных материалах не содержится данных, подтверждающих наличие у Магнитского С.Л. 16 ноября 2009 года какого-либо временного психического расстройства. Напротив, имеющиеся описания его поведения перекликаются с реально существующими обстоятельствами и отражают его позицию относительно происходящих вокруг него событий и не могут трактоваться как болезненное восприятие окружающей действительности».
Тогда возникает вопрос: почему врач Гаус вызывала группу усиления для усмирения Магнитского, если психоза у него не было? Почему не отвела его в больничное отделение СИЗО, если сама констатировала у него сильные боли и взяла с него согласие на госпитализацию? И почему вызванную в СИЗО бригаду скорой психиатрической помощи заставили ждать час и допустили к пациенту только после его смерти?
Не потому ли, что смерть Магнитского стала результатом действий той самой «группы усиления»? Известно, что в боксе СИЗО, куда привезенного по скорой арестанта поместили, вместо того чтобы срочно его госпитализировать, его избивали 8 человек — та самая группа усиления.
Между тем следователь следственного отдела по Преображенскому району Следственного управления СК при прокуратуре по городу Москве Д.И. Левин, проводивший проверку по факту смерти Магнитского, в том числе и в больничном отделении СИЗО «Матросская Тишина», собирался возбудить дело по статье 105 («Умышленное убийство»), о чем и написал в рапорте от 19 ноября 2009 года, то есть через три дня после кончины Сергея Магнитского.
Однако дело было возбуждено тем же следственным отделом 24 ноября 2009 года по статьям «Халатность» и «Неоказание помощи больному». А 5 мая 2010 года дело было передано в ГСУ СК при прокуратуре РФ.
Наконец, в ходе расследования было проведено несколько судебно-медицинских экспертиз (The New Times подробно писал о них в статье «Вывели из-под удара» в № 24 от 8 августа 2011 года). Эксперты выяснили, что при жизни Магнитский страдал сахарным диабетом и гепатитом, но умер не от острого панкреатита, как это написано в акте смерти, составленном в больнице, а от острой сердечной недостаточности, хотя на сердце раньше не жаловался. Начальник СИЗО «Матросская Тишина» Фикрет Тагиев рассказал правозащитникам, что (это не зафиксировано в акте о смерти) у Магнитского, как это выяснилось при вскрытии, было сильно увеличено сердце. Адвокат Горохов говорит, что в заключении судебно-медицинских экспертиз имеются данные, косвенно подтверждающие, что перед смертью Магнитский мог пережить асфиксию — отсюда и сильно увеличенное сердце. Горохов не исключает, что сотрудники, избивавшие Магнитского в боксе, могли надевать ему на голову целлофановый пакет: косвенно эту версию подтверждают слова тюремного врача Гаус о том, что больной закрывался от нее целлофановым пакетом.
Таким образом, и первый акт о смерти Магнитского, и рапорт следователя, проводившего первую проверку в СИЗО, и заключение медиков Института Сербского, и данные вскрытия указывают на то, что Сергей Магнитский умер не так, как утверждают врачи «Матросской Тишины». Он умер без суда и без приговора. Так, может быть, после смерти он имеет право на справедливое расследование?