Бес Портфеля: Никаких перемен в стране не будет

Но это так — некоторые экстравагантности, почти в логике вознесения в путинском социальном лифте И.Ю. Холманских на пост полпреда. А по сути-то изменений никаких, невзирая на перемены фамилий. От перестановки 75% членов правительства суммарный эффект не меняется: никаких реформ, никаких перемен в стране не будет. Кабинет Дмитрия Медведева — это техническое правительство застоя. И подобный опыт у Владимира Путина уже был — когда в 2004 году он вытащил из небытия Михаила Фрадкова и сформировал кабинет своего второго срока, тот самый, который затормозил всё еще теплившиеся реформы.

Характерно, что многие в кабинете Медведева заняты не своим делом, как в стихотворной сказке К.И. Чуковского «Путаница». Юрист Николай Федоров занимается сельским хозяйством. Политтехнолог Владислав Сурков руководит аппаратом Белого дома (его ставленник Олег Говорун поставлен на Минрегионразвития). Макроэкономист Аркадий Дворкович разбирается с топливно-энергетическим наследием товарища Сечина. Бизнесмен из ТЭКа Михаил Абызов в загадочной должности министра по «открытому правительству» ищет новые идеи.

Можно, конечно, положительно оценить назначение Ольги Голодец (заммэра Москвы по вопросам образования и здравоохранения) социальным вице-премьером: ее считают чрезвычайно толковым специалистом по социальным вопросам и хорошим управленцем. Или отметить разумное назначение замминистра финансов Александра Новака, работавшего до этого и в металлургии, и в администрации Красноярского края, министром энергетики — всё лучше, чем ставленник Сечина Сергей Шматко. Или, например, считать Игоря Шувалова, первого вице-премьера, — либералом. Но у нас глава правительства, как он сам строго заявил недавно, не либерал, поэтому тут даже Аркадий Дворкович не помощник. Да он и не помощник, а вице-премьер.

Но и эти люди не делают погоды в правительстве. Не говоря уже о том, что все-таки, несмотря на наличие «Стратегии-2020», именно стратегические планы нового кабинета остаются загадкой. Да и формироваться политика будет не в Белом доме, а в Кремле. В том числе и с учетом того, что в качестве помощников президента, говорят, будут заявлены такие «тяжеловесы», как Эльвира Набиуллина и Татьяна Голикова.

В персональном составе правительства структурно заложен конфликт монетаристско-либеральной точки зрения, которая олицетворяется преемником Алексея Кудрина Антоном Силуановым, и, с позволения сказать, дирижистско-интервенционистской позиции, которая персонифицирована новым министром экономического развития Андреем Белоусовым. Новый министр был выдернут из прикладной науки еще во времена Михаила Фрадкова и с позиций советника дорос до замминистра экономического развития и начальника профильного департамента Белого дома. Это очень квалифицированный экономист, но он неистово верит в волшебную силу государственных денег. Что входит в противоречие с их ограниченным количеством.

Собственно, ни одна из «новых» фамилий, включая Владимира Колокольцева на посту главы МВД, Дмитрия Ливанова в должности министра образования, Максима Топилина, министра труда, Веронику Скворцову, министра здравоохранения, — не сулит реформ. Имело бы смысл говорить о возможности пенсионной реформы при Ольге Голодец, если бы дуумвиры уже не отвергли вариант возвращения к накопительным принципам, предложенный разработчиками «Стратегии-2020». И тогда в чем принципиальная новизна? Возможно, будут интересные назначения на уровне ведомств, но если у нас министерства не определяют политику в своих сферах, то о структурах ниже уровнем и говорить нечего.

Словом, путинский застой при техническом правительстве, не обладающем согласием по стратегическому развитию страны и обремененном колоссальными обязательствами, прежде всего финансовыми (80% таких мандатов относятся к числу неотменимых), продолжается.

Я с восторгом отношусь к назначению господина Мединского, потому что это подтверждает мою гипотезу о том, что чем ближе катастрофа, тем более безумные решения принимает система.

Должна сказать, что после моего «Клинча» с господином Мединским в мое сообщество накидали кучу данных о том, что его диссертация, «Проблема объективности в освещении российской истории второй половины XV-XVII вв.» является во многих местах плагиатом. В частности, цитируются многие места из похожей монографии Вощинской. Но есть там и научный вклад собственно господина Мединского, который заключается в том, что все иностранцы, которые писали о России плохо, являются агентом чужой разведки.

Цитирую: «Штаден величал Ивана IV великим князем.... Это дает право предположить, что Штаден являлся агентом польских кругов». Шлихтинг «был всего лишь подставным лицом.... На самом деле якобы принадлежащее ему «сказание» было составлено в королевской канцелярии». И венец: «Вообще, данные Ченслера о существовании в русском государстве нищих и бедняков противоречит известиям Барбаро и Кантарини о большом количестве продуктов на русских рынках, которые стоят сущие копейки».

К 1999 г. Россия завершила тяжелейший этап реформ. Были перенастроены хозяйственные связи, разрушенные из-за развала СССР и СЭВ. Началось посткризисное восстановление экономики, укрепление государственных и общественных институтов.

Уставшее за годы реформ, обедневшее население искало стабильности и экономического достатка. Отрезанная от внутреннего российского рынка Чечня металась в поиске выхода из сложившейся ситуации.

Прошло 12 лет. Мировая цена на главный российский товар – нефть – выросла в 10 раз. Пропорционально выросли номинальные доходы населения. Однако, внутренние цены и тарифы увеличились 4-5-кратно. В 10 раз выросли масштабы коррупции (с 30 до 300 млрд.долларов в год).

Восстановление промышленности пошло по староиндустриальной модели – сырье, сборочные производства, устаревшие технологии. Доля сырьевых доходов возросла.

Развитие государственных институтов подменено созданием симулякров (зависимые, подконтрольные исполнительной власти, суд и парламент; нечестные выборы; назначаемые региональные власти; ограниченно свободные СМИ). Кремлевский ставленник в Чечне за счет федерального бюджет строит благополучную витрину, за которой скрывается клерикально-тоталитарный режим.

Будет ли его следующий президентский срок отличаться от предыдущего?

Общественная апатия проходит. Городской средний класс обретает ощущение собственной политической значимости и идентичности. Общественная активность транслируется из столиц в провинцию. Люди хотят сами определять свою судьбу.

Первый и второй путинский срок обеспечивались постоянно растущими (30% в год) нефтяными доходами и притоком капитала в страну. Уставшее от перемен и реформ 90-х население пребывало в политической апатии, Путин, распределяя внезапное богатство и асфальтируя политическое пространство, отвечал чаяниям значительной части общества.

Сегодня ситуация иная: прежние темпы роста цен на нефть вряд ли возможны. Внутри страны возник запрос на перемены, на современные государственные институты, на политическую конкуренцию и т.д. Вызывает сомнение способность власти ответить на этот запрос, сохранив основы архаичного режима.

Способен ли Путин к изменениям?

На мой взгляд – нет. А, значит, количество точек напряжения будет возрастать с каждым годом.

Подвело ли Ваc международное сообщество, продолжив вести бизнес в Россией?

К моменту своего ареста в 2003 г. я занимался бизнесом уже больше 15 лет, и прекрасно осознавал принципы этой игры. Ожидать, что кто-то поступится своей выгодой во имя гуманитарных ценностей, было бы наивно. Однако, переоценка рисков рынком была произведена.

Премия выросла. Платить ее пришлось и приходится российской экономике.