Логично, что в годовщину возвращения "национальному лидеру" официальных президентских полномочий подводятся некоторые итоги его затянувшегося правления.
На днях депутат городской думы Екатеринбурга Леонид Волков в своем блоге "Нормальные запутинцы" искренне удивился, как быстро исчезли "совершенно психически нормальные сторонники Путина" и взамен распространились явления "фрики за Путина" и "за деньги за Путина", как резко выросло число "героев лизательного фронта". И признался: "Я даже скучаю по ним, по нормальным людям, голосовавшим за Путина в 2000 и в 2004 годах, которым не приходилось стыдиться власти и своего кандидата… А первый срок Путина и сейчас считаю одним из самых успешных (если не самым успешным) периодов в новейшей истории России, в первую очередь с точки зрения институциональных реформ".
Меня же гораздо больше удивило именно это признание из уст весьма продвинутого человека.
Во-первых, говоря о диктаторе, который у власти уже 14-й год, в принципе неверно дробить его деятельность на какие-либо сроки. Это годится только для демократических государств. Можно обсуждать "первый срок Обамы" или даже "первый срок Ельцина", потому что в конце второго Ельцин ушел. Но бессмысленно восхвалять, к примеру, "первый срок Гитлера", когда в Германии начали строить дороги и упала безработица, или "первый срок Сталина", когда в СССР еще процветал НЭП.
История оценивает диктаторов по совокупности их деятельности. Тут все взаимосвязано, и нельзя отделить одно от другого. Поэтому миф об "успешном сроке" Путина правдоподобен не более, чем байки об "эффективном менеджере Сталине, который порой излишне увлекался администрированием".
Во-вторых, утверждение об успешных институциональных реформах в 2000-е годы неверно по существу, хотя до сих пор и является базовой легендой системных либералов. Нам рассказывают о принятии важных законов, понизивших налоговое бремя, облегчивших ведение бизнеса и т. п. Однако, на мой взгляд, "институциональные реформы" — не то, что записано на бумаге: карманная Дума штампует любые спущенные сверху решения. В условиях диктатуры важно не формальное содержание закона, а то, как он применяется. Реформы можно считать действительно институциональными только в том случае, если они ощутимо меняют жизнь страны.
Из разнообразных деяний раннего Путина сразу же вспоминаются три его поистине институциональные реформы, не восхитившие и многих "нормальных запутинцев" (а некоторые из них даже стали "стыдиться власти и своего кандидата"):
1. НТВ. Показательный разгром независимого телевидения. С тех пор федеральные средства массовой информации превращены в послушное орудие кремлевской пропаганды.
2. "ЮКОС". Показательный разгром крупнейшей частной компании России с последующим рейдерским захватом ее активов. С тех пор бизнес на всех уровнях становится заложником административного ресурса.
3. Придание официального статуса криминальному режиму Кадырова — своего рода выплата дани за внешнее умиротворение Чечни. С тех пор эта модель "феодального кормления" неуклонно расползается по всему Северному Кавказу и превратилась в один из важнейших факторов российской политики.
И все это наследие путинского "первого срока" продолжает исправно функционировать, тогда как мифические "реформы" сислибов, якобы облегчившие экономическую жизнь, никоим образом не снижают ни зашкаливающий уровень коррупции, ни скорость утечки мозгов и капиталов из России.