Выходные были шумные. В гости к куме приехала дальняя родственница из Антрацита. Как у нас заведено, родственник кумы, наш общий сотоварищ, сомороженник и сопироженник. Тем более, что человек наш, проверенный днями АТО. Мы, шутя, называли её «радистка Кэт», потому что Катюшка. Она у нас самая младшая из нашей разновозрастной и разногородской компании. Работник соцслужб и мама симпатишных близнецов трехлетнего возраста, которых мы в шутку называем Лёлик и Болик, такой же мультяшной внешности и вредности. Встречаемся мы все вместе крайне редко из-за напряженности родственных отношений кумы со своими антрацитовскими корнями.
Катюха АТО переживала нервно. Причин на то много, и первая, конечно же, дети. Она рассказывала, как пацаны, слыша взрывы и автоматные очереди, ложились за диван, где им обустроили «блиндаж», и отстреливались от бандитов из игрушечных автоматов. А выходя из квартиры, на окнах которой во избежание залёта осколков были установлены железные ставни, что лишало комнаты солнечного света, протягивали руки к солнышку и предлагали варианты его сохранения:
-Мама, давай набелем сонышка в банку и сплячем в хододильник,- Лёлик всегда первый в своих инициативах, по праву рождённого на 5 минут раньше.
-Ты цё, оно же сонышко,-тут же вступал Болик,-ево в духовку надо, в хододильнике сонышко замёзнет!
Так они и прожили это лето. Мальчишки в диванном блиндаже, по причине невозможности посещения детсада, мама, под их усиленной охраной, глотая невидимые слёзы каждый раз, когда на звук выстрела, сыновья по-мужски успокаивали: «Мама, не бося, мы лядом! Мы тебя охланяем!».
Когда приходил муж с работы, они у дверей рапортовали о дежурстве и сдавали маму ему.
И всё бы ничего, если бы не вторая и основная причина Катюхиных бед: родня мужа. Эта же причина имеет корни и у не желания моей кумы накрывать праздничный стол и звать енту родню в гости.
Катюшка, как человек владеющий законодательством и адекватно оценивающий ситуацию, весь этот бардак обозвала «беспредел и бандитизм», а мама мужа, она же свекровь, обиделась на неуважение к «нашим спасителям», так как видела в них единственную возможность «счастливо умереть в России».
Поэтому война у Катюхи была везде. Как она говорила, без перерыва на обед. Единственное окошко в мир света были звонки к нам и соцсети, где она жила в нормальном мире.
Удивительно, но противница «Одноклассников», так же как и я считающая соцсети пустой тратой времени отвлекающей от живого общения она нашла там помощь и поддержку друзей. Здесь в зоне сомалэнэризма, соцсети стали спасительной соломинкой для тех, кто старался сохранить связь с Украиной и не потерять здравый смысл в этом безумии.
Так у них в доме образовалась зона в зоне, где и жила Катя, без права голоса и звука, в тёмном омуте новостей «русского мира», в окружении голосящих перманентных любительниц русских кладбищ, сравнивая себя с Катериной из «Грозы», запертой в клетку патриархального мира.
Так как квартиры были на одной лестничной площадке, то личного пространства у Катюхи было не много: ванная комната да спальня. Всё остальное пространство занимала мама, война и «русские новости».
«Какая я была резвая, а у вас завяла совсем.… Такая ли я была?!»,-грустно цитировала Катюха литературную тёзку, потухая в Скайпе и падая духом в статусах.
Где-то в июле она позвонила моей куме (кто они друг другу мы так и не высчитали, так как дальнее родство, вроде золовки) и, рыдая, сообщила, что терпение её кончилось, мужа любит, но …развод.
Пара у них чудесная, детишки суперовые, да и Андрюха не был замечен в ленточных вакханалиях, кума их очень любит и,забеспокоившись, начала спасать любовь, семью и Катюшку, уже окончательно расклеившуюся.
Катерина призналась, что дома у них сплошной «русский мир» и казачий круг. Когда мама по ночам бегала с хлебом солью встречала донских казаков, дежурила на блок-постах, оборвала все цветы для вручения «освободителям» в выстраданной Катюхой клумбе, пичкала их «новостями» о карателях, хунте, берегла свои органы и хотела умереть в России, это было невыносимо терпимо.
Катерина пыталась объяснять родне ситуацию с позиции экономического развития области, разорванных связей, выплат, закона, но это приводило только к маминым сердечным приступам, и её, Катиной, депрессии.
Тогда, опустив руки, окружённая орусевшими и оказаченными товарками шестидесятилетнего возраста, она замкнулась в себе, понимая, что каждый разговор приводит к слезам и скандалу. Она стала избегать их общества.
Её, когда-то порхающая душа, пребывала в унынии делая квартиру ещё мрачнее, а светящийся взгляд потух. Безработица по причине закрытия госучреждений не оставила ей шансов на глоток воздуха.
Дом, «раша-новости», молитвы о скорой гибели укров и нациков, забитые окна, погибшие цветы, выстрелы и пьяные крики папахоносных «освободителей» убили в ней не только любовь, но и погасили её свет. Она перестала вышивать бисером, сочинять сказки для мальчишек, а её знаменитый плов, стал обычной кашей.
Терпение у неё закончилось, когда близнецы заболели, а она не нашла в аптечке лекарств. Катюшка на последнюю зарплату купила всё, что могло понадобиться детям: жаропонижающие, антибиотики, анальгетики, ну, и естественно, мальчишки ведь , кучу зеленки и бинтов. В аптечке было пусто.
На вопрос «где лекарства» мама, не скромничая, сообщила, что всё необходимое она отнесла на блок-пост «нашим мальчикам», включая активированный уголь, и детские жаропонижающие.
Катюха просто рухнула от бессилия и истерики. У детей был жар, а близнецы имели свойство всё делать синхронно. То есть болели дружно и темпераментно жарко. Тогда, как последнюю соломинку она и набрала единственный родной телефон.
Помочь на расстоянии лекарствами кума не могла. Но помочь выиграть войну и спасти семью…Кума почувствовала вызов. Родню она «любила» на уровне отрицательно заряженных ионов.
- Не реви,-чётко поставленным голосом руководителя АТО сказала кума,- давай вызывай врача, температуру сбивай старым способом, уксус с водой, еще никто не запрещал. Займись малыми, а потом поговорим.
Когда через полчаса позвонила уже успокоившаяся Катерина, у кумы был план. Нет, ну в самом-то деле, когда это мы отступали, мы, потомки степных амазонок, и просто хорошие бабы?!
Боевую раскраску на лице делать не стали, но стратегию обдумали. Кума предложила использовать уже проверенную в условиях зоны сомалэризма и своей «обрашенной» родни методику «хомопопиенс».
-Ой, я читала о разных психологических методиках, но такой не видела,-удивилась Катюшка,-но к эксперементу во имя сохранения семьи готова.
И тогда кума поведала правила «хомопопиенса». Всегда оставаться человеком, даже по отношению к врагу. Иногда человек с вражеской лентой может помочь тебе больше, чем родня, признающаяся тебе в любви, но делящая в уме твое имущество. Не навязывать никому своё мнение, а соглашаться с любым абсурдным, доведя своё согласие и его абсурд до абсурда. В поведении и разговоре с любителями русского мира блондинка-это не цвет волос, и даже, не цвет мозга, это состояние души. И основное правило:
-Катюш, мы все тут похоже попали в попу. Но выжить и ещё с победой, наша задача,- командным голосом проводила кума курс молодого хомопопиенса,- Ага, всё бросила и сдалась. Ты это чего?! Помни, если ты в попе, постарайся сделать своё пребывание комфортным, а состояние попы невыносимым. И главное для себя, всё, что ты делаешь, делай с любовью, даже глупость несусветную. Как начнешь мстить, или ненавидеть, всё, сдавай документы на развод, и приезжай в долгосрочные гости.
Судя по хихиканью Катюхи в телефонной трубке, внесённым предложениям по ходу разговора, жизнь, семья и любовь были спасены, а методика принята...
И вот, так сказать, молодой боец хомопопиенц прибыл к командиру доложить о проведенной работе, то есть диверсионно-выживательной деятельности в условиях казаколюбия и русскоопупивания…
…Кто-то из моих фреднес написал о наших приключениях с кумой «Приходила подруга поплакаться о жизни, так и проржали до утра». В точку.
Пока дети отъедались вкусностями, и наслаждались безопасными кувырками в куче абрикосово-яблоневых листьев, мы, попивая мой успокаительно-боевой чаёк, вытирая слёзы, слушали рассказ о применении методики ведения психологической войны в условиях ближнего боя бойцами «хомопопиенс» или историю выживания попы.
После моральной поддержки, оказанной по телефону, Катюха ожила, да и температура близнецов пришла в норму, поэтому она взялась за воплощение в жизнь правил «хомопопиенса».
Во-первых, поговорила с мужем, так как главное правило любого бойца, доверие и еще раз доверие. Нет доверия, войну можно не начинать.
Оказалось, разговор был вовремя. Так как супруг очень переживал, наблюдая за упадническим состоянием жены, нервно листая литературу по послеродовой депрессии, он даже не обратил внимания на превращение семьи в казачий курень.
Андрей не только поддержал супругу, но и принял участие во всех боевых действиях. Утром следующего дня Путин был везде: на стенах, на холодильнике, на унитазе, на мусорных вёдрах, на гладильной доске не только в Катюхиной квартире, но и у мамы. Проштудировав интернет, Катюха внесла в семью свекрови казачьи правила, устои и традиции.
Рюмка перед едой, во время и после неё свёкру понравилась, и он начал оберегать невестку.
Казак всегда прав,-заламывая руки, останавливала Катерина маму в желании поорать на папу. Папа цвёл и услужливо копал новый цветник, отменив дежурство на блок-посту.
По телевизору Кончита Вурс, мама в культурном обмороке «гэї наступають, везде проклати гэї», на стол сразу ложилась интернет распечатка «российской газеты», со статьёй «Путин наградил Кончиту», « Рассвет Кончиты в России», «Кончита советник Путина по вопросам культуры Донского казачества», «Утвержден новый казачий ансамбль Кончита-русь».
Фотошопом и другими современными программами обычный современный бюджетный чиновник среднего ранга владел, как Робин Гуд луком.
Собрались товарки похулить хунту и тут же пламенная речь революционера «хомопопиенса»:
-Как можно брать в руки укропские гривны, пенсии от хунты,-бледность и дрожание век в революционном экстазе доводили товарок до перепуга.
Но Катюха не сдавалась, и вот уже распечатки статьи из интернета «Пенсионеры Новоганновки отказались от украинских пенсий. Мы ничего не хотим от хунты, скандировали патриоты», «Лучше умрем, но откажемся от укропского газу», передовица «Стахановских вестей» наводила уныние на гостей.
Нажаренные котлетки (предварительно спрятав любимому) Катюха, обдав комнаты мамы запахом чесночка, гордо подняв голову, паковала в тормозок «защитникам», укладывая рюмашки и крестя папу в дверном проёме, низко кланялась до земли.
А когда папа, перебравши, был бит на площади нагайками, за дебош на блок-посту и стриптиз с двумя бля.. ой, блок-постовыми сёстрами-милосердия, а мама кидалась на унтер-офицера со словами «каратель клятый», Катерина упала в обморок, и чуть не ушла из дому, так как родители восстали против власти и нового законного порядку, а её патриотизм не мог вынести такого предательства.
Андрюха, выслушивая жалобы мамы, и доклад Катерины, уползал в гараж, вытирая слёзы. Путина и Донских казаков дома стали вспоминать меньше.
Но тут мама заболела, и, лежала, охая и заглатывая, принесенные папой с блок-поста таблетки.
Просмотрев лекарства, Катюха охнула, выронила коробку с лекарством и побледнела, жалобно глядя на маму:
-Боже ж ты мой, мама, как же так, такая молодая, - и зарыдав, выбежала.
Все последующие дни Катерина была услужлива и скорбно смотрела на родню, заводя с папой разговор о наследстве и долях на квартиру.
Через пару дней дома была обнаружена соседка-медсестра, и капельница с глюкозой и кокарбоксилазой, которая укоризненно смотрела на окружающих.
Катерина, прочитав инструкцию к лекарству, впала в панику, и с криком:
-Я думала вы наша, вы русский патриот, а вы убийца, как вы могли,-выбежала из комнаты.
Мама, уже в истерике попросила объяснить, что случилось, и Катерина, рыдая, пояснила, что маме, скорее всего, уже не долго осталось, радовать их своим присутствием, так как соседка-убийца, только что сделала инъекцию укроповским лекарством. А это однозначная смерть для русского патриота. А до этого, мама приняла смертельную дозу укропоского валидола, цитрамона, и стироловского витамина «С», изготовленного правосеками, так как коробочка у него подозрительно оранжевая, как намёк на победу оранжевой революции. Родня впала в ступор. Мама выздоровела.
В семье образовался политический скандал, подогретый рассказом соседки, о том, что уже весь дом оформил пенсию в Харькове, привёз себе и лекарств, и еды. А еще соседка, как медик, рекомендовала использовать всё же лекарства украинского или импортного производителя, так как российские почему-то не хотят принимать даже осевшие в Антраците гости.
Скандал перешёл в политический тупик. И тут свое коронное слово, как глава молодой семьи и поддержка пожилой, сказал Андрей:
-Мама, папа, Катюша, я вас всех люблю, но мне кажется, что политики стало слишком много в нашем доме. Что плохого было в Украине? Зарплата, работа, помощь на детей, дом полная чаша, поездки на шашлык, море, Ялта, вон телевизор вам хороший купили, евро-ремонт в квартирах. А что сейчас? Воды нет, денег нет, живём в проголодь, пенсий нет.
Идёшь на работу-стреляют. Идешь с работы-стреляют. И это хорошо, что ещё работа есть. Мама, если ты хочешь в Россию, я отвезу тебя к твоей сестре, живи там. Я хочу свою работу, меня она устраивала, Катюха по своей соскучилась. Еду, конфеты, лекарство вон, детям надо, а не пьяни на блок-постах. В общем-то, так, или у нас в семье не будет политики, казаков, Путина и России или мы с Катюхой забираем близнецов и беженцами к твоей, папа, родне на Волынь.
И всё. В семье настал мир. А вместо «рашатв» старые, добрые фильмы по интернету. Обнявшись, на диванчике, за чаем с печенюшками.
Кстати, свекровь, Катюхе классный рецепт дала «печенье на рассоле», и вкусно и экономно. Денег –то нет...
Отведя куму в сторону, чтобы не испортить репутацию специалиста по хомопопиенсу, я спросила, что это вообще такое, и где она это чудное словечко отловила.
-Ты шо, ты ж мне сама давала читать про хомопопиенс,-удивилась кума,- я правда из книги мало что поняла, про любовь понравилось, а остальное я сама под войну доработала, там же только про любовь, про войну ж тогда не писали, хто ж знав, шо у нас така лэнээра будет. Щас верну, изучай, весчь хорошая, работает, - сказала кума возвращая мне брошюрку.
Домой я шла рыдая от смеха. Знаете, слёзы счастья, любви и радости самые чистые и благостные. Когда плачешь от счастья или от нежности, кажется, что радуга, превращаясь в разноцветные капельки, вытекает из твоего сердца.
А девчонки мои, молодцы, ведь всё, что мы делаем, мы делаем с любовью и даже воюем любя.
Что касается «хомопопиенса», то «Хо’опонопоно- гавайское искусство решения проблем», так называлась яркая лимонно-белая брошюрка с улыбающейся рожицей, которую я давала куме почитать.
О войне там действительно не писали, только о любви, кто ж на тех Гавайях знал, «шо у нас тута лэнээра буде».