На Закарпатье живет треть украинских ромов — около 100 тысяч человек Такие данные «Ґратам» озвучил начальник Управления национальностей и религий Закарпатской обладминистрации Александр Лях. По последней переписи населения, которая проводилась еще в 2001 году, на Закарпатье живет 14 тысяч ромов. Но по данным властей и ромских организаций, их в разы больше, поскольку во время переписи ромы указывали себя как украинцев или венгров. С начала российского вторжения сюда, в одну из самых безопасных областей, бегут сотни ромских семей из зоны боевых действий.
В отличие от остальных переселенцев, они редко обращаются за бесплатным жильем к государству, и, как правило, селятся в ромских общинах через знакомых. Закарпатские ромы открывают им двери, хотя и сами в основном живут небогато. В дороге ромские переселенцы часто сталкиваются с дискриминацией — волонтеры отказываются их кормить, а проводники не пускают в эвакуационные поезда. «Ґрати» побывали в ромских поселениях на Закарпатье и рассказывают, как переселенцы там обживаются и, вопреки стереотипу о народе-кочевнике, мечтают вернуться домой.
Мир, а не бутерброды
До войны житель Донецкой области Владимир Бурлуцкий занимался торговлей и накопил на дом в родном Мирнограде До декоммунизации Димитров — шахтерский город в Донецкой области. До 24 февраля и сейчас расположен на территории, подконтрольной Украине. В конце февраля он переехал в новое жилье с женой и тремя детьми, но семья успела прожить там всего три дня.
«В Донецке с 2014 года война, а у нас в Димитрове, недалеко от Донецка, был мир, нормально все было. А сейчас, как началась война, магазины закрыли, уже ничего не продавали и сказали, что война до нас дойдет, — вспоминает Владимир, брюнет средних лет с густой бородой. — У меня дети начали плакать: «Мы что, папа, умрем?». Я говорю: «Нет, мы не умрем! Мы уедем».
Бурлуцкие быстро собрали вещи и решили бежать на запад страны.
Владимир — из многодетной ромской семьи. В поездку он отправился вместе с родственниками: мамой, сестрой и двумя братьями, у каждого из которых тоже по пять-шесть детей. Вначале добрались на электричке до Днепра, а оттуда — на эвакуационном поезде во Львов.
«Поезд был забитый, даже дышать было нечем. Кто стоял, кто на полу. Но, слава Богу, мы доехали. Приехали во Львов, там нам помогали, кормили. Два дня мы были на вокзале — очень трудно, присесть было негде», — вспоминает Владимир.
Семья Владимира не нашла, где приткнуться во Львове, и отправилась на Закарпатье. Они знали, что там живет много ромов, и рассчитывали на их помощь.
На вокзале в областном центре — Ужгороде — у него случился конфликт. Волонтер, раздававший еду переселенцам, прогнал его сына. Владимир возмутился, и волонтер начал провоцировать его на драку.
«Говорит: «Идем выйдем!». Говорю: «Идем, мне все равно, я не боюсь тебя!». Хотел уже с ним драться, потому что он нагло поступил. Там написано: бесплатная еда. Мой сын Имануил к нему подходил, а он сказал: иди отсюда!» — злится Владимир.
Переселенец Владимир Бурлуцкий и его сын Имануил. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
«Да, плохо обращаются, еще и морду лезут бить, — присоединяется к разговору его жена. — Нам ихние бутерброды сто лет не нужны. Главное, чтобы мир был, а не бутерброды чтобы были! Дети подбегают, а им не дают, как к собакам обращаются! Только психику детям ломают! Как дикари, еще хуже дикарей!».
По их словам, волонтера и Владимира разняла полиция, до драки дело не дошло.
Вспоминая о случившемся, Бурлуцкий подчеркивает: это все же единичный случай, не все волонтеры относились к ним плохо, многие помогали и заботились. Так же и ромы: большинство — порядочные люди, но есть и те, кто занимаются кражами и позорят их народ, считает мужчина.
«Молодые пацаны украли телефон на вокзале, и милиция начала всех ромов допрашивать. Из-за двух ребят начали весь табор [наказывать]. А мне это не надо. Я могу позволить себе купить: и своему ребенку, и еще кому-то помочь. А из-за таких людей мы страдаем», — жалуется Владимир.
Мы беседуем с ним в здании «Церкви Живого Бога» — ромской протестантской организации в предгорном поселке Среднее в Ужгородском районе. Семья Владимира приехала сюда с ужгородского вокзала и живет тут уже три месяца.
Переселенки разбирают гуманитурную помощь в ромском поселении Ивановка на Закарпатье, 2 июня 2022 года. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
По просторному залу церкви носится шумная гурьба детей. Женщины в ярких платьях перебирают одежду в коробках с гуманитарной помощью. Всего здесь живет около 50 переселенцев, в основном с Донбасса. В углу — стопка матрасов. Вечером постояльцы раскладывают их на полу и спят. Владимир говорит, что для него не проблема так жить.
«Многие привыкли. У каждого по семь-восемь детей. Когда росли, много людей было», — поясняет Бурлуцкий.
Владимир рассчитывал отправить жену с детьми за границу, но не получилось — у супруги, как и многих ромов, нет паспорта. Сейчас семья пытается оформить документы.
Пастор Дучу
Бурлуцкие неслучайно поселились именно в церкви. В каждом ромском поселении их обычно несколько. Это не только места для религиозных обрядов. Церкви занимаются благотворительностью, образованием, помогают ромам в решении бытовых проблем. Пасторы, как правило, — одни из самых активных и авторитетных людей в ромской общине.
Сам Владимир на вопрос, как его семья оказалась в Среднем, отвечает: «Бог нашел нас здесь через пастора Дучу».
Пастор Дучу Адам (в центре) с семьей. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
Дучу — молодой настоятель «Церкви живого Бога», организатор приюта для ромских переселенцев. По паспорту он — Виталий Адам. У ромов часто два имени: одно для своих, другое для «гаджо» — представителей других народов.
«Вы можете называть меня Дучу, мне будет приятно. Как Виталика меня мало кто знает, а как Дучу — все Закарпатье. Все знают: это тот, который поет», — представляется нам пастор, большой веселый бородач.
На шее у него висит большой крест, из-под рукава выглядывает выцветшая татуировка. До службы в церкви Дучу занимался музыкой — пел на свадьбах, играл на гитаре, клавишных и аккордеоне. Пастору всего 36, но у него уже восемь детей. Старшей дочери — 20.
В Среднем Дучу живет с детства. Ромское поселение Ивановка стоит отдельно от села. Здесь одна дорога, по обе стороны от которой под лесистыми холмами раскиданы аккуратные дома.
«Именно здесь у нас вообще нет проблем с украинцами. Они нас уважают, мы их уважаем. Тут те, с кем мы выросли. Нас не судят: ром ты, не ром», — рассказывает Дучу звонким голосом.
На въезде в Ивановку возвышаются два богатых особняка — барона и его сына.
«Барон — это как голова сельрады, все вопросы через него решаем. Барон у нас вообще дан Богом!» — Дучу, как и все жители Ивановки, отзываются о своем лидере предельно почтительно.
Помогать переселенцам пастор начал с первых дней войны. По его словам, тогда на ужгородском вокзале начали скапливаться десятки ромов, которым некуда было идти.
«Пришли люди на вокзал. День живут, два, три. Они (власти — Ґ ) что, вообще слепые? Украинцев берут — из Киева, Харькова, раскидывают по хорошим местам. А цыган — нет, цыгане все на вокзале были», — негодует Дучу.
Депутат ужгородского горсовета Мирослав Горват. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
Тогда лидер закарпатских ромов, депутат Ужгородского горсовета Мирослав Горват обзвонил всех ромских пасторов, и они разобрали людей по своим поселениям. Как рассказал нам Горват, убежище на Закарпатье, по его подсчетам, нашли от трех до пяти тысяч ромов.
Одна из жительниц лагеря пастора Дучу — 39-летняя Рая Билоус из Мариуполя. Она жила там, на левом берегу, с пятью детьми и внуками.
«Частный дом, все слава Богу. На базаре торговали товаром, как полагается, как все люди — торгуют и продают. Бог помогал», — так женщина описывает свою жизнь до 24 февраля.
Когда войска России и «ДНР» окружили и начали обстреливать город, Рая с семьей спряталась в подвале. Из-за постоянных бомбежек они больше месяца не выходили наружу.
«Крупу сырую кушали, детей так кормили. Не успевали готовить. Только выйдем — бах, бах! Сразу в подвал тикали. Внуки чуть не поумирали с голоду», — вздыхает Рая.
Одна из ее дочерей, 19-летняя Кристина, жила отдельно с двумя детьми и мужем. Рая не знала, что с ними — в Мариуполе не было ни света, ни мобильной связи.
«Русский зять у меня был», — рассказывает женщина, показывая семейное фото с телефона.
Переселенка из Мариуполя Раиса Билоус. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
11 апреля она вышла на поверхность сварить картошку и узнала от соседей, что военные открыли коридор для эвакуации местных жителей. Семья Раи быстро собрала вещи и выехала на автобусе в Запорожье. Там она узнала от соседки дочери, что Кристины больше нет в живых.
«10 марта у нее закончилась вода. У нас там есть крыничка, и они поехали набирать воду. В семь часов утра. Снаряд прямо в машину попал, и она разорвалась… Нету теперь дочки. Полностью головы оторвало и зятю, и дочке», — причитает Рая.
Дети ее дочери — двухлетний Давид и годовалая Рима — остались живы. Родственница зятя вывезла их в Польшу. Рая жалуется, что та не отвечает на ее звонки и ничего не сообщает о судьбе внуков. Вместе с пастором Дучу она подала заявление в полицию, но там, по ее словам, ничем не помогли «Ґрати» направили запрос в Закарпатское облуправление полиции по поводу заявления Раисы Билоус. На момент выхода статьи ответа не было.
Радванка
Рано утром 24 февраля пастор баптистской церкви «Авэн Эзер» Януш проснулся от телефонного звонка у себя дома в Ужгороде. Звонил знакомый из Херсонской области. Он сообщил, что туда вторглись российские войска.
«Мне сказали: пастор Януш, мы выезжаем к вам. Примите ли вы нас? Я говорю: наши сердца большие, не имеет значения, сколько вас. Мы всех вас примем», — говорит пастор хриплым голосом.
Януш вспоминает, как положил трубку, встал с кровати и расплакался.
«Не то, чтобы это было для меня неожиданностью, я знал. Я встал на колени и начал молиться, — рассказывает он. — Помолился. А потом пошел наплыв: Харьков, Николаев, с Мариуполя к нам ехали, из Одессы».
Януш, он же Иван Балог — не только пастор, но и соцработник Департамента соцзащиты населения мэрии Ужгорода. Он один из самых известных и уважаемых людей на Радванке — самом крупном ромском поселении Ужгорода.
Пастор Иван Балог. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
На пяти улицах здесь живет около трех тысяч ромов. Часть Радванки занимают трущобы. Вдоль железной дороги теснятся покосившиеся самострои, дороги разбиты и неасфальтированы, кругом мусор.
Но есть на Радванке и благоустроенная часть с более опрятными домами. В одном из таких живет Балог. Внутри людно и тесно, на стенах — портреты Януша, его жены и многочисленных родственников. У Балога десять детей и 40 внуков.
«Я все сопоставляю со своей жизнью — если бы я был переселенцем, а меня не приняли, не приютили, как бы мне тяжко было», — рассуждает Януш, сверкая золотыми зубами.
По его подсчетам, за время войны жители Радванки приняли около 250 семей переселенцев — в церквях и собственных домах. Часть людей поселили в двух школах, где учатся преимущественно ромы. Балог помогает приезжим встать на учет, чтобы те могли получить денежное пособие. Трижды в неделю его церковь бесплатно кормит приехавших детей.
Пастор жалуется, что не все приезжие ведут себя как следует. Некоторые выпивают и устраивают драки. На днях он собрал переселенцев и пригрозил, что за такое поведение с Радванки будут выселять.
«Мое сердце плачет, потому что мои двоюродные братья воюют. Я как капеллан не раз был в таких точках. А они так себя ведут, как будто у них не война, а гулянка, — сердится Балог. — Мы предупредили: если еще раз так будет, я как пастор возьму их — и на вокзал. А с вокзала могут ехать куда хотят. Потому что их уже никто не примет. Если мы, ромы, откажемся от [представителей] своей нации, которые непослушные, их никто не примет».
На события в стране пастор смотрит с надеждой и оптимизмом, он убежден, что война закончится победой Украины. Объясняет это по-богословски.
«Путин, как нам уже известно, — это антихрист. Человек, который будет действовать против народа даже больше, чем Гитлер. Мы это уже знаем, было пророчество, — убежден Януш. — Я верю, что будет мир, будет победа и Бог благословит. Хотя Россия, может, и в 20 раз больше. Но если Бог за нас, то кто против нас? Никто».
В ромском микрорайоне Радванка в Ужгороде, 1 июня 2022 года. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
По соседству с Янушем — дом его тети, уехавшей в Венгрию на заработки. Пустующее здание временно занимает семья другого ромского пастора Дантеса Ковача, сбежавшая от войны. До 2014 году они жили в Славянске. Когда там началась война, перебрались в Валки Харьковской области.
В феврале война дошла и туда. Семья пастора испугалась взрывов и в панике бежала. Девять человек набились в старенький «Форд Скорпио» и отправились на Закарпатье. Из-за пробок они добирались до Ужгорода 12 дней, спали прямо в машине возле заправок.
На Закарпатье они несколько месяцев жили в гостинице, а теперь их приютили ромы на Радванке. Семья благодарна за помощь, но признается, что им тяжело в таборе. В их домике две комнаты: в одной поселились Дантес с женой, а во второй ютится его дочь Суардесса с шестью детьми.
«Тут не холодно, но я задыхаюсь от сырости, — жалуется Суардесса, показывая на пятно черной плесени на потолке. — Видите, у детей руки все покусаны. Клопы».
До войны Суардесса работала уборщицей. Детей она воспитывает сама. Мужа мобилизовали в Славянске еще шесть лет назад, там он и погиб. Семья не получила денежную помощь — Суардесса не была в официальном браке с мужем, все дети записаны на нее.
Переселенка Суардесса Ковач. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
Сейчас она оформляет пособие для переселенцев себе и детям. Пока на Харьковщину возвращаться небезопасно, и семья Суардессы хочет снять дом где-то под Ужгородом.
«Ищем, но пока нету. Куда цыгане пускают — это аварийные дома. Сами понимаете. Квартиру не хочу, куда с детьми в квартиру? Надо частный. Наши все, кто ищут, не могут найти, только те, куда цыгане пускают», — вздыхает женщина.
Изоляция продолжается
В другом доме на Радванке вокруг стола рассаживаются парни и девушки — молодежь из ромской «Церкви Святой Троицы» готовится к вечерней службе. До недавнего времени они жили в Харькове, где организовали проект по сохранению и популяризации ромской культуры. Один из присутствующих — 19-летний Родион. Рядом гладит котенка его невеста Эльвира, студентка Харьковского экономико-правового университета.
У Родиона большая семья — у его родителей семеро детей, пятеро из которых приемные. Он работал с 13 лет, продав сельхозтехнику. В Харькове тренировал молодежную ромскую футбольную команду.
Переселенцы из Харькова в ромском микрорайоне Радванка в Ужгороде, 1 июня 2022 года. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
На пятый день войны его семья устала от бомбардировок и решила бежать в Ужгород. На железнодорожном вокзале было слышно, как неподалеку падают ракеты, перроны были заполненные людьми. Семья пыталась пробраться в эвакуационный поезд, но проводники отказались их пускать. Родион уверен: причина была в том, что они — ромы.
«С нами были еще две девочки украинской национальности, они с нами в церковь ходили. Они остались одни, и мы решили взять их с собой. Мы все стоим, просимся в поезд. Их пропускают. Смотрят на наши лица — сразу же видно, что мы ромы. И говорят: вы не проходите. И пропускают других людей», — вспоминает Родион.
В поезд его семья все-таки пробралась. Родион объясняет это чудом.
«Мы взялись за руки, начали молиться. И перед нами открылась та дверь, которая априори не открывается. Просто взяла и открылась, сама по себе. Проводник стоял у другой двери, а эта открылась сама, и мы зашли», — утверждает юноша.
По его словам, в Ужгороде его семья также сталкивалась с дискриминацией. Они обращались в местный волонтерский центр за едой и средствами гигиены, но им отказали. По словам Родиона, волонтеры сослались на то, что они уже получали гуманитарную помощь, хотя это было не так. Харьковчанин уверен, что на самом деле к ним в очередной раз отнеслись с предубеждением.
Областные власти Закарпатья признают, что проблема дискриминации существуют, и осуждают это. Но заявляют, что реагировать на такие случаи могут, только если ромы будут писать жалобы.
Начальник управления национальностей и религий Закарпатской обладминистрации Александр Лях. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
«Если есть такое нарушение, то это, на минуточку, уголовное преступление. Если бы были соответствующие заявления, то, соответственно, правоохранители должны были бы на них реагировать… Возможно, и мы могли бы повлиять, но на уровне слухов власть не работает», — заявил «Ґратам» начальник Управления национальностей и религий Закарпатской обладминистрации Александр Лях.
Он добавил, что, хоть проблема дискриминации и существует, на Закарпатье наименьший уровень нетерпимости к ромам. Лях считает, что в том числе поэтому в область едет столько ромских переселенцев.
«Мы привыкли тут жить так, что на любой улице, в каждой хате люди разных национальностей. Мы говорим на двух-трех языках. Я сам говорю, если русский не считать за язык, на трех языках без проблем. Единственное — по-ромски не говорю. Но несколько слов уже знаю с тех пор как на этой должности», — смеется Лях.
Лидер ужгородских ромов Мирослав Горват соглашается, что в других областях ситуация с дискриминацией действительно хуже. По его словам, центры регистрации переселенцев во Львове отказывались селить ромов и отправляли их на Закарпатье.
«Я был, конечно, удивлен. Мне неприятно такое слышать. Ромы испытывают дискриминацию. Ощутимо, что эта изоляция продолжается: ромов — к ромам. [Считается, что] пусть они между собой будут», — возмущается он.
Ромская акция ко Дню защиты детей в Ужгороде, 1 июня 2022 года. Фото: Алексей Арунян, Ґрати
Горват — политический лидер закарпатских ромов и первый человек на Радванке. Уже дважды он избирается в ужгородский горсовет и параллельно работает в мэрии замдиректора Департамента труда и соцзащиты населения.
«Мы патриоты, мы хотим, чтобы война закончилась. Это для нас очень важно, — заявляет он. — Мы никогда такими патриотами не были, как сегодня. Это вы увидите в каждом ромском поселении. Никогда столько украинских песен не пели ромы, как сегодня… Но я не хочу, чтобы про ромов вспоминали, когда ромы украли танк. Я бы хотел, чтобы про нас говорили: на войне были ромы, среди героев Украины есть ромы».
Флаг ромов и Украины над домами в микрорайоне Радванка. Фото: Алексей Арунян, Ґрати
По словам Горвата, около ста ромов только с Закарпатья воюют за Украину. Некоторые уже погибли или были ранены. Но, к сожалению, к этому народу по-прежнему относятся как к людям второго сорта.
«Ромы хотят жить в Украине и поднимать своих детей на территории Украины, — говорит Горват. — Будущее Украины — это дело каждого человека. Мы должны быть как семья. Особенно во время войны мы не должны разделяться по национальностям, по религиям. Это неправильно. Это наша общая беда».