С Горбачевым я встречался несколько раз. Познакомились мы, к слову, в сортире, куда он попросил меня проводить в коридоре «Новой газеты», где мы с ним столкнулись, выходя из двух разных кабинетов. Оба подвыпившие. Оба шли отливать. Так что я один из немногих, кто на голубом глазу может сказать: «Да я с этим вашим Горбачевым на одном поле ссал!»
Он довольно часто заходил в «Новую». Там был реально его культ. В зале для планерок даже часы висели, на которых вместо цифр были отмечены года Горбачева — вместо трех часов, скажем, восемьдесят лет, место шести восемьдесят пять.
Помню какой-то его очередной юбилей.
Нигде. Никогда. Никого.
Я не видел в таком состоянии, как русского либерала, вылизывающего Горбачева с ног до головы.
Я в принципе не мог представить, что глаза могут светиться таким счастьем, а язык может достигать такой длины.
Бог ты мой, кого там только не было.
Тогда мне Горбачев тоже действительно казался божеством. Ну, как же. Прекратил империю. Дал свободу народам.
Потом я прочитал статью Александр Подрабинек. Который еще лет десят назад подал заявление в Европейский суд по правам человека, с просьбой рассмотреть военные преступления Михаила Горбачева по подавлению Тбилисского восстания, и задавался вопросом — а какого, собственно, хера, у вас Горбачев-то считается освободителем?
С каким говном Подрабинека смешивали тогда в либеральной России.
Такой ненависти я тоже не видел никогда.
А сам начал думать.
В очередной раз.
Горбачев: Чернобыль. 1986, Украина. Тут все ясно. Замалчивание, неоповещение, закидывание аварии людьми.
Желтоксан. Подавление Декабрьского восстания 1986 года в Алматы, вызванного личным решением Горбачева о снятии с должности Первого секретаря Компартии Казахстана казаха Динмухамеда Кунаева и назначении вместо него русского Геннадия Колбина из Ульяновска. Именно тогда для подавления невооружённого выступления впервые использовались саперные лопатки. Погибло двое, ранено двести человек.
Мітынг-рэквіем «Дзяды». 1988, Минск. Разгон акции памяти расстрелянных в Куропатах, газ «Черемуха», дубинки, растаптывание бел-чырвона-белых стягов. Руководит разгоном лично министр внутренних дел БССС Пискарев.
Черный январь, или Кровавый январь. 1990, Баку. Подавление политической оппозиции подразделениями Советской армии под предлогом защиты армянского населения. Убито более ста человек.
Трагедия Девятого апреля. 1989, Тбилиси. Саперными лопатками насмерть зарублены двадцать девять человек и до состояния госпитализации триста.
Январские события. Sausio įvykiai. 1991, Вильнюс. Штурм телебашни, убито пятнадцать человек.
Баррикады. Barikāžu laiks. 1991, Рига. Попытка подавления рижским ОМОНом и подразделениями внутренних войск сопротивления, семеро убитых.
В 1991 году Горбачев посылает танки на Таллинн. Подавление Таллиннского восстания было вменено командиру 326-й Тарнопольской дивизии дальней авиации Джохару Дудаеву. Дудаев приказ выполнил и выдвинул танковую колонну на Таллинн. Колонна была остановлена экипажем ГАИ, который заявил, что по асфальтированным дорогам могут ездить только танки с резиновыми накладками на гусеницах. Они есть только у трех танков — вот три и проедут. Остальные назад. Офигевшие танкисты позвонили Дудаеву, и спросили — что делать, нас не пропускают. «Ну, не пропускают, так не пропускают — сказал Дудаев и развернул танковую колонну. За что его до сих пор боготворят в Эстонии.
Далее. 1991 год. Референдум за сохранение СССР.
Неоднократные — исчисляемые сотнями — высказывания Горбачева за СССР и Империю.
Неоднократные высказывания про один народ, «будущее Украины вместе с Россией», националистов и отдельно про Крым:
«Я сказал: одобряю (присоединение Крыма, — ред.), потому что народ, крымчане, высказались почти единодушно за. И проголосовали. Я не ожидал даже, что так вот уже созрело. А международное право? Когда шел распад СССР, где было международное право? Выходит, Запад доверял нам? Хорошо. Пусть тогда и дальше не вмешивается. Я защищаю истину. А истина в этом случае состоит в том, что от России нельзя отрывать Крым. Это ее детище. Мы же не воссоздаем СССР. Не удастся. Да и не надо».
2014, «Комсомольская правда».
«Перед вами человек, у которого мать украинка, отец русский. Моя жена, покойная Раиса — украинка. Вот, что такое наше общество. Украина как государство появляется при советской власти. А до этого была территория России».
«Когда закончилось Беловежское соглашение … ни слова никто не вспомнил о Крыме, который был просто передан. Когда в огромной стране административные границы были лишь условными, все происходило в одном государстве. Но когда разделяются на независимые государства, надо было обговаривать судьбу Крыма, за который столетия положили русские. Они же создали всю страну. Да и сейчас их сколько? Около 14 миллионов. С этим же надо считаться.»
2014 год. ВВС
«Я наполовину украинец. Моя мать была украинка, как и моя жена Раиса. Мои первые слова я лепетал по-украински, первые песни, которые я слышал, были украинские. Ставропольский край, где я родился и возглавлял крайком партии, в советские годы тесно сотрудничал с Донецкой областью Украины, где сегодня идет эта чудовищная война. Тогда мы помогали друг другу. Мы были друзьями и жили в одном государстве. У меня тоже есть друзья и родственники на Украине – как и у большинства россиян».
2015 год. Шпигель
«Я всегда выступал за свободное волеизъявление народа, а в Крыму большинство хотело воссоединения с Россией. Я сам поступил бы подобным образом, будучи на месте Владимира Путина в той ситуации. Я мог бы отказаться от решения в свое время лишь потому, что при мне еще существовал Советский Союз, и Крым был его частью»
2016 год. Sunday Times
И это только то, что поверхностным гуглением за пять минут находится.
Русский либерал: ГОРБАЧЕВ ДАЛ НАМ СВОБОДУ!!!!
И никаких других русских либералов у меня для вас нет.
В империи даже либерал может быть только имперским.
И царь-освободитель может быть только имперским.
Рубить другие народности саперными лопатками за их свободу, отправлять танки, внутренние войска, десантников, омон на подавление восстания с трупами и раненными, проиграть только потому, что просто тупо не хватило сил задавить всех, всю жизнь не стесняясь говорить про СССР, про империю, про желание затащить другие народы обратно под ярмо Москвы — и при этом на голубом глазу слыть самым главным либералом, свободоносцем, освободителем.
Потому что НАМ дал свободу.
А то, что при этом ДРУГИХ рубил лопатками — да и кто их там вообще считает, этих грузин с литовцами каких-то.
И никогда они другими не будут.
Никогда.
Тот, кто в других странах — убийца и преступник, у них — герой и освободитель.
И этот камень преткновения всегда будет тем камнем, на котором закончится любой русский либерал.
ЛЮБОЙ.
Я, повторюсь, лично знаю только одно исключение — Александр Подрабинек.
Все остальные, не сломавшиеся даже на Крыме — на этом вопросе ломаются в любом случае.
Поэтому — никогда мы не будем братьями.
Никогда.
У вас — Царь-Ваш-Освободитель — у нас: очередной имперец, на старости лет точно так же поехавший кукухой на возврате Крыма в родную гавань, до этого всю жизнь мечтавший о Прекрасном СССР Будущего под управлением русских от моря до моря, Украинской СССР в его составе с Первым секретарем из Ульяновска, и подавлявший восстания колоний.
И ничего другого у вас в империи быть не может.
Он был продуктом именно империи - и ничем другим быть и не мог. Это, собственно, даже и не его вина-то.
Пока ваша недоимперия будет существовать в принципе.
Пока вы сами — сами! — не поймете, что не с «Путинским режимом» вам надо бороться, а с самим существованием этой самой недоимперии.
Потому что самое лучшее, самое либеральное, самое свободное, что она может у вас породить - это рубящий людей лопатками ради сохзранения Совка Горбачев.
Или небутерброд Навальный.
Или начальник призывной комиссии Яшин.
И пока вы не поймете этого — земля… ну, не то, чтобы прям стекловатой. Не Моторола все же. А так.
Помер имперский Масим, да и ху* с ним.
Генсеком жил, Генсеком и умер.
Помер тот, помрет и этот (с).
Ваш Дед.
Видео канал Аркадий Бабченко - Обновление в плейлисте:
Виктор Шендерович
Если бы не Горбачев и перемены, связанные с его именем, моя жизнь сложилась бы иначе. До какой степени иначе, - тоскливо даже думать...
Как нам повезло, какой счастливый билетик вытащил нам, дуракам, попугай истории.
Как бездарно мы распорядились выигрышем.
Но это уже другая тема.
Спасибо за шанс, дорогой Михаил Сергеевич. Светлая память.